– Ему хочется уничтожить меня, – кричал Кастер. – Мне ли не знать его мстительный нрав! По приказу Гранта я торчу в Вашингтоне, как пес на цепи, в то время как полк нуждается во мне как никогда раньше! Думаю, коварный план президента состоит в том, чтобы не дать мне шанса вернуться на Запад и отличиться на войне! Вы сомневаетесь? Конечно, откуда вам знать Вашингтон и тех подхалимов и подлецов, которыми он кишит? Как будто мне есть дело до Белнапа и его грязных делишек! Если бы мы с Грантом увиделись, я бы сказал ему, что единственное, чего я хочу, – это исполнять свой долг на поле брани! Но он отказывается принимать меня!

Дав ему выпустить пар, я поинтересовался, чем, собственно, могу помочь? Кастер подпрыгнул, словно чертик из табакерки.

– Вы знакомы с Грантом, – заявляет он яростно. – Он уважает вас и не откажется выслушать! Вы с ним старые друзья и соратники, стоит вам похлопотать за меня – и ему придется пойти навстречу. Вы ведь не откажетесь? Вам ли не знать, что означает для меня эта кампания!

Я не знал даже, над чем больше потешаться: над его нахальством или наивностью – надо ж удумать, что Грант станет прислушиваться ко мне! Я попытался было втолковать ему это, но Джордж только отмахнулся.

– Грант прислушается к вам, помяните мое слово! Понимаете, ваше мнение значит очень много: вы человек нейтральный, не связанный никакими политическими интересами. Да и к тому же за вас поручился величайший в истории американец! Разве не сказал Линкольн: «Когда больше верить уже некому, обратитесь к Флэшмену»? Кроме прочего, Грант назначил вас в ту делегацию к сиу, не так ли? Он не откажется вас выслушать. Вы обязаны замолвить за меня словечко. Если не к вам, то даже не знаю, к кому тогда и обратиться. Я буду уничтожен, и это как раз на пороге величайшего успеха!

– Но послушайте, есть адвокаты и получше. Возьмите ваших друзей Шермана или Шеридана…

– Шеридан в Чикаго. Шерман? Хоть убейте, представления не имею, где его сейчас искать. Бог мой, доживи до этих дней Роберт Ли[226], я обратился бы к нему, и он бы за меня заступился! – Кастер стоял, сжимая и разжимая кулаки. На лице его было написано отчаяние. – Вы моя последняя, нет, единственная надежда! Умоляю, не подведите меня!

Парень явно спятил. Если у меня имеется вес в Вашингтоне, это, прямо скажем, новость, а идея убедить Сэма Гранта переменить отношение к этому чокнутому не пришла бы мне в голову даже в час послеобеденного забытья. С другой стороны, его просьбы меня уже достали, да и забавно будет сунуть нос в эту необычайно, судя по запаху, тухлую бочку с рыбой… И посмотреть, какой эффект может возыметь мое неортодоксальное мнение на Гранта – не ради Кастера, а ради собственного развлечения. В Нью-Йорке мне все равно невыносимо скучно. Так что я поупирался еще для виду, потом говорю, ладно, поеду в Вашингтон, похлопочу за вас, но только, мол, не стоит ждать ничего особенного.