Сэм, поднявший одну из лопат, выпрямился:

— Давайте расчистим землю и посмотрим, что под ней, а?

Антонио с киркой присоединился к нему, и они начали работать посреди одной из сторон холма, в то время как обе женщины копали с другой стороны. После часа усердной работы Фарго сделал шаг назад и осмотрел место, которое расчистили они с Касуэло.

— Реми, иди-ка, посмотри сюда! — позвал он жену. — Похоже на вход. Но он замурован.

Американец постучал по камню острием лопаты. Они ухитрились расчистить прямоугольное отверстие с каменным выступом, но путь им преградили валуны, грубо скрепленные строительным раствором.

— И ты наверняка захочешь сделать снимок-другой, чтобы присоединить их к нашему альбому с фотографиями резьбы на косяке, — добавил Сэм.

Реми подошла к мужу и прислонила свою лопату к куче земли, а мгновение спустя появилась и Марибела. Она едва не задохнулась, увидев, на что показывает Фарго.

На граните, обрамляющем вход, был вырезан череп в воинском шлеме. Шлеме, украшенном головой змеи с обнаженными клыками, широко раскинувшей пернатые крылья, словно змея приготовилась нанести удар.

40

40

Мексиканка удивленно посмотрела на брата:

— Я не… понимаю. Это не похоже ни на одно из сделанных тольтеками изображений, которые мы когда-либо находили!

— Да, это, скорее, типично для культуры викингов, — подтвердила Реми, щелкая фотоаппаратом, — она делала панорамный снимок. — Посмотрите на череп. У него борода. Думаю, мы видим первый пример иконографии викингов, когда-либо найденный в Мексике.

— Соприкосновение местного искусства и искусства викингов — это… Мягко говоря, поразительно, — прошептала Марибела.

— Не очень-то у него радушный вид, верно? — заметил Лазло.

— Да, при виде его невольно остановишься и глубоко задумаешься, — согласился Сэм. — Интересно, почему они замуровали вход в храм?

— Может, устали ждать возвращения корабля? — предположил Кемп.

Фарго кивнул:

— Есть единственный способ выяснить, что же внутри. Можно проверить, удастся ли нам пробиться сквозь стену, пока еще не угас дневной свет.

Он повернулся к Антонио: