Ударился о землю, перевернулся и покатился вниз по камням откоса. Кожа на его руках и коленях покрылась царапинами.

Он вскочил и побежал.

На дороге, где остановили пожар, ждали люди. Они сидели молча или спали сном изнурения, все в пепле и саже. Глаза их воспалились от дыма, тела ломило от усталости. Но черные акры мрачно дымились и тлели, и они ждали, потому что, если ветер снова поднимется, он может разнести горящие угли.

Кен Бростер поднял с руки голову и быстро сел.

– Здесь Шон! – сказал он. Люди вокруг него зашевелились и начали медленно вставать. Они смотрели на приближающегося Шона, который, спотыкаясь, походкой человека, пробежавшего пять миль, спускался с холма.

Он остановился в нескольких шагах, шумно, тяжело дыша.

– Как? Как это случилось?

– Мы не знаем, Шон.

Кен сочувственно отвел глаза. Тяжело смотреть на горюющего человека.

Шон прислонился к одному из фургонов. Он не мог заставить себя посмотреть на обширную дымящуюся пустыню, на кривые почерневшие стволы, похожие на изуродованные артритом пальцы.

– Один из твоих людей погиб, – негромко говорил Кен. – Зулус. – Он поколебался, потом решительно продолжил: – Много раненых, обгоревших.

Шон ничего не ответил, он словно не понимал, что ему говорят.

– Твой племянник и твой мальчик Дирки. – Шон продолжал тупо смотреть на него. – И еще Мбежане. – На этот раз Шон вздрогнул. – Я послал их на ферму, там врачи.

По-прежнему никакого ответа от Шона, но теперь он ладонью вытер рот и глаза.

– Майк и Дирк не очень пострадали, а у Мбежане сильно обгорели ноги, – быстро продолжал Кен Бростер. – Молодой Дирк попал в пламя. Майк и Мбежане пошли за ним… окружило… упали… подняли их… пытались помочь… бесполезно… сильно обгорело мясо на ногах…

Шону эти слова казались разрозненными, бессмысленными. Он стоял, прислонившись к фургону, ощущая странную неопределенность, безволие. Это уж слишком. Пусть уходит. Пусть уходит.

– Шон, с тобой все в порядке?

Руки Бростера легли ему на плечи. Шон выпрямился и огляделся.

– Мне надо к ним. Одолжите мне лошадь.

– Поезжай, Шон. Мы останемся и присмотрим тут. Не волнуйся – мы уж постараемся, чтобы не началось снова.