Наконец Марк остановился у груды пустых нефтяных бочек. Первой его заботой было лечь на спину и посмотреть наверх.

Теперь он находился под копром, и его защищали от пулеметчика стальные балки башни. Марк встал, страшась обнаружить у себя перелом. Но хотя его тело было в синяках и болело, он мог двигаться и заковылял к тому месту, где лежало ружье.

Ремень лопнул, ложе треснуло и раскололось; когда Марк поднял ружье, ложе распалось на две части.

Стрелять с плеча он не сможет.

Прицел сбит, расколотый металл блестит, как серый кристаллический сахар. Прицелиться невозможно. Придется подойти близко, очень близко.

В стальном затворе — яркая длинная царапина.

Марк взмолился: «Помоги, Боже» — и попытался открыть затвор. Затвор основательно заело, и Марку пришлось провозиться с ним несколько драгоценных секунд. «Ну хорошо, — подумал он. — Нет ложа, нет прицела, и всего только обойма в затворе. Будет интересно».

Он быстро огляделся.

Под стальной башней в бетоне два квадратных входа в ствол шахты перегорожены стальной решеткой. Одна клеть наверху, ее двери раскрыты, она готова принять очередную смену. Вторая клеть внизу, под землей на глубине в тысячу футов.

Так они стоят уже несколько месяцев. На противоположной стороне — небольшой служебный лифт, который за полминуты поднимает на верх копра бригаду ремонтников. Однако электричества нет, и лифт бесполезен.

Единственный возможный путь наверх — лестница для чрезвычайных случаев. Открытая стальная спираль вьется вокруг центра башни, защищенная только тонкими перилами.

Высоко над головой Марка снова загремел «виккерс», и Марк услышал с дороги крик боли. Это заставило его поторопиться, и он захромал к лестнице.

Стальная проволочная дверь открыта, стальной висячий замок сбит, и Марк понял, как поднялся на вершину стрелок.

Он ступил на лестницу и начал подъем по ступенькам, круг за кругом, вверх, вверх.

Справа от него все время зиял открытый ствол шахты, мрачный черный вход в подземелье, отвесно уходящий вниз на тысячу футов.

Марк старался не обращать на это внимания; держась за перила, он втаскивал свое избитое, измученное тело наверх, неся в другой руке сломанное оружие, и высматривал в вышине стрелка.

«Виккерс» снова застрочил, и Марк посмотрел по сторонам. Он взобрался достаточно высоко, чтобы видеть дорогу: один из грузовиков горит, в небо поднимается высокий столб дыма и пламени, а на открытом пространстве по-прежнему раскиданы тела в хаки, брошенные смертью куклы.

У него на глазах пули из «виккерса» снова начали рвать тела мертвецов, и гнев Марка стал холодным и ярким, как лезвие кинжала.