— Это меня вполне устраивает, — ответил Шон и потянулся, чтобы взять ее за руку.

Москитная сетка служила им шатром, создавая тайное убежище, своего рода маленький храм любви. Фонарь светил приглушенным желтым светом, окрашивая в мягкие нежные тона лицо Клодии, все изгибы и впадинки ее тела.

Его поразила нежность ее кожи. Она была такой тонкой, что казалась почти прозрачной, как воск. Он провел рукой по плечам, рукам и животу, восхищаясь ощущением.

Она, в свою очередь, провела кончиками пальцев по короткой колючей бороде и прижалась лицом к пружинистым завиткам на его груди.

— Ты такой сильный и волосатый, как дикое животное, — прошептала она. — И опасный. Мне бы следовало испугаться.

— Но ты не боишься?

— Немного боюсь. Это забавно.

Она явно голодала. Из-под бледной кожи проступали ребра, руки были тонкими, как у ребенка, а шрамы на них — следы ее страданий — грозили разорвать его сердце. Даже ее грудь, казалось, уменьшилась, но миниатюрность только подчеркивала изящную форму бюста. Он обхватил одну грудь губами, а она запустила пальцы в густые завитки его шевелюры.

— Это чудесно, — прошептала она. — Но ведь есть и вторая. — Она направила его губы ко второй груди.

В какой-то момент, когда она находилась наверху, Шон взглянул на нее, приподнялся, чтобы погладить нежную кожу на шее и плечах, и сказал: — При этом освещении ты выглядишь, как маленькая девочка.

— Ага, а я тем временем старательно доказываю, что я уже большая девочка, — притворно надулась Клодия, затем наклонилась и поцеловала его.

Они спали, крепко прижавшись друг к другу, их тела переплелись так, что сердца бились друг напротив друга и дыхание смешивалось. Когда они проснулись, то обнаружили, что слились друг с другом еще до пробуждения.

— Он у тебя такой умный, — сонно пробормотала Клодия. — Уже самостоятельно находит дорогу.

— А ты предпочла бы вернуться ко сну?

— Черта с два!

Немного позже она спросила:

— Как ты думаешь, мы можем продолжать это вечно?

— Можно попытаться.

Но наконец через щели в потолке в землянку проникли золотисто-оранжевые щупальца рассвета, и Клодия тихонько вскрикнула:

— Нет. Я не хочу, чтобы это заканчивалось. Хочу, чтобы ты навсегда остался во мне!