— Мы возьмем ее с собой.

Шон опустил руки.

— С собой?

— Именно это я и сказала. Раз мы не можем оставить ее здесь, то это единственное возможное решение.

Шон пораженно уставился на нее, а она продолжала:

— Ты сказал, что сделаешь по-моему. Ты обещал.

Он открыл рот, но, так ничего и не сказав, закрыл снова, потом взглянул на черную девушку. Она поняла смысл спора, поняла, что ставкой в этом споре является ее жизнь и что ее защитницей, ее спасительницей является Клодия. Когда Шон увидел выражение лица этого ребенка, его вдруг окатила волна стыда и отвращения к самому себе. Это чувство было для него чуждо. Во время партизанской войны разведчики никогда не оставляли свидетелей. «Эта женщина сделала меня мягче, — подумал он, но потом улыбнулся и покачал головой: — А может, просто она приблизила меня к цивилизации?»

— Хорошо, — сказал он, улыбаясь. — Девочка пойдет с нами, но при условии, что ты меня простишь.

Поцелуй был кратким и холодным. Губы Клодии были плотно сжаты. Ей потребуется время, чтобы позабыть свой гнев. Она отвернулась от Шона и подняла девочку на ноги. Мириам с благодарностью прижалась к ней.

— Найди ее повязку, — приказал Шон Матату. — И убери нож. Девочка пойдет с нами.

Матату с неодобрением вытаращил глаза, но все же отправился искать единственный предмет туалета девочки.

Пока Мириам надевала свою повязку, сержант Альфонсо, опершись на автомат, с интересом наблюдал за ней. Было ясно, что он ничуть не жалеет о решении взять девочку с собой. Клодия была очень недовольна таким интересом к ее протеже, раскрыла свой мешок и вытащила оттуда запасную камуфляжную рубашку РЕНАМО, позаимствованную из запасов генерала Чайны.

Рубашка доходила девочке до бедер и вполне удовлетворила благочестивые чувства Клодии. Черная девочка была в восторге, тот ужас, который она испытывала всего несколько минут назад, был забыт, и она сразу начала прихорашиваться в своем новом наряде.

— Спасибо, донна. Большое спасибо. Вы очень добрая леди.

— Ну хорошо, — вмешался Шон, — демонстрация мод окончена. Пошли.

Альфонсо взял Мириам за руку. Только тогда девушка поняла, что ее забирают с собой, и начала протестовать и отчаянно вырываться.

— Черт бы вас побрал! — взорвался Шон. — Теперь мы действительно влипли!

— Что такое? — спросила Клодия.

— Она не одна, с ней еще кто-то.

— Я считала, что она потеряла родителей.