Изабелле пришлось задержаться в Кейптауне до начала парламентских каникул. Затем она отправилась с бабушкой в Кару на серебристо-сером «порше», который отец подарил ей в день ее двадцатидевятилетия вместо поизносившегося «мини». Ей нравилось путешествовать с бабушкой. Рассказы старой леди скрашивали долгие однообразные часы, проводимые в пути. К тому же, в отличие от Шасы, бабушка не обращала никакого внимания на спидометр. В какой-то момент на прямом, как стрела, участке дороги между Боуфорт Вест и фермой Изабелла разогнала «порше» почти до 160 миль в час, и бабушка не сказала ей ни слова.

Было уже далеко за полдень, когда они въехали на задний двор «Фонтана Дракона». Слуги и собаки высыпали из кухни и дворовых построек и устроили им бурную встречу. Когда Изабелле удалось наконец удрать от них и добраться до своей комнаты, няня уже набирала ванну и распаковывала три ее чемодана.

— Боже, няня, я совершенно измочалена. Я буду неделю отсыпаться.

— Тебе не следует упоминать имя Господа всуе, — мрачно предупредила ее няня.

— Няня, оставь меня в покое. Ты же мусульманка.

— У нас такие же правила, — высокомерно изрекла няня.

— А где все мужчины? — Изабелла плюхнулась на кровать.

— На охоте, разумеется.

— Кто-нибудь посимпатичнее среди них есть?

— Есть, но они все женатые. Надо было привозить своего, мисс Белла. — Няня на секунду задумалась. — Вообще-то есть один новенький, и вроде холостой. — Но тут же она решительно покачала головой. — Нет, он тебе не понравится.

— Почему?

— У него на голове ни волосинки. — Няня жизнерадостно хихикнула. — Как говорится, белокур, как яичная скорлупа.

Няня оказалась права. Он явно не был мужчиной ее мечты, хотя у него было доброе, весьма подвижное лицо и прекрасные темные еврейские глаза. Все портила лысина. Загорелая, конопатая, как яйцо ржанки, с густой бахромой черных завитушек на затылке, в стиле отца Тука[14] .

Он беседовал с Гарри на широкой передней веранде.

Когда Изабелла спустилась к предобеденному коктейлю, она чувствовала себя превосходно. После горячей ванны ей удалось часок соснуть. На ней было обманчиво неброское голубое шелковое узкое платье с крайне рискованным декольте; этот коварный вырез и то, как платье облегало ее фигуру, тут же обратили на себя пристальное внимание всех присутствующих мужчин, вне зависимости от их семейного положения.

Она немедленно подошла к Гарри. Они не виделись уже несколько месяцев. «Мой большой плюшевый мишка». Она нежно поцеловала его.

Все еще обнимая ее одной рукой за талию, Гарри представил ей своего собеседника.