— Ничего, — подтвердил Хэл.

— Но Ван де Вельде считает, что скрываем, — продолжил сэр Фрэнсис.

— Тогда, мой друг, могу только сказать: да сжалится над вами всемогущий Аллах.

Последние часы перед разлукой прошли для Хэла слишком быстро. Они с отцом провели время за негромким разговором. Сэр Фрэнсис часто начинал кашлять. Глаза его в тусклом свете лихорадочно блестели, и когда Хэл дотронулся до его кожи, она оказалась горячей и влажной. Сэр Фрэнсис говорил о Хай-Уэлде как человек, который знает, что никогда не вернется домой. Он описывал реку и холмы, и Хэл смутно вспомнил их, и лососей, поднимающихся весной вверх по течению, и кабанов, ревущих в период гона. Когда отец говорил о своей жене, Хэл пытался вспомнить лицо матери, но видел только женщину на миниатюре, которую закопал в Слоновьей лагуне, а не реального человека.

— В последние годы я начал забывать ее, — признался сэр Фрэнсис. — Но теперь ее лицо вновь встает передо мной, молодое, свежее и красивое, как всегда. Может, это потому, что мы скоро будем вместе? Она меня ждет?

— Я знаю, она ждет, отец, — старался заверить отца Хэл. — Но мне ты нужен больше, и я знаю, что пройдет еще много лет, прежде чем ты уйдешь к моей матери.

Сэр Фрэнсис печально улыбнулся и посмотрел на крошечное зарешеченное окно высоко в каменной стене.

— Прошлой ночью я забрался вверх и посмотрел через прутья: красная комета по-прежнему в созвездии Девы. Она кажется ближе и свирепей, и ее хвост уже стер мою звезду.

Они услышали топот стражников и звук поворачивающегося ключа. Сэр Фрэнсис повернулся к Хэлу.

— Поцелуй меня в последний раз, сын мой.

Губы отца были сухими и горячими, его кровь сжигала лихорадка. Прикосновение было кратким: дверь распахнулась.

— Не заставляйте губернатора и Неторопливого Джона ждать вас, — весело сказал сержант Манхеер. — Выходите оба.

Атмосфера в зале суда напоминала ту, что воцаряется на арене петушиных боев, перед тем как птиц выпустят друг на друга и полетят перья. Сэр Фрэнсис и Хэл первыми в длинной цепи пленников прошли на свои места, и Хэл, не удержавшись, бросил быстрый взгляд на огражденное пространство в конце зала. Катинка сидела на своем месте в середине первого ряда, прямо за ней — Зельда. Служанка посмотрела на Хэла злобно, но на лице Катинки была легкая довольная улыбка; глаза ее сверкали фиалковым огнем и как будто освещали темный угол зала.

Хэл быстро отвел взгляд: его самого удивила жаркая ненависть, сменившая недавнее обожание. «Как это могло произойти так быстро?» — удивлялся он, сознавая, что, будь у него в руке шпага, он, не колеблясь, вонзил бы ее меж мягких белых грудей.