Опустившись на свое место, он почувствовал необходимость снова посмотреть на зрителей. И похолодел, увидев еще одну пару глаз, бесцветных и внимательных, как у готового к прыжку леопарда, сосредоточенных на лице его отца.

В переднем ряду галереи расположился Неторопливый Джон. В своем пуританском черном костюме и широкополой шляпе, прочно сидевшей на голове, он походил на проповедника.

— Не смотри на него, — негромко велел сэр Фрэнсис, и Хэл понял, что отец тоже остро ощущает взгляд этих необычных блеклых глаз.

Как только зрители уселись и затихли в ожидании, из дверей соседней комнаты показался Ван де Вельде. Садясь в кресло, он широко улыбался, и парик его был надет чуть набок. Он негромко рыгнул, показывая, что хорошо пообедал. Потом посмотрел на пленников с таким благожелательным выражением, что Хэл ощутил прилив надежды.

— Я обдумал свидетельства, представленные суду, — без всякого предисловия начал губернатор, — и хочу с самого начала сказать, что на меня произвело впечатление то, как обе стороны излагали свои доводы. Полковник Шредер был образцом лаконизма…

Он чуть споткнулся на двух последних словах и снова рыгнул. Хэлу показалось, что до него донесся запах тмина и чеснока.

Затем губернатор отечески взглянул на Якобуса Хопа.

— Защитник действовал восхитительно и искусно защищал безнадежное дело, и я отмечу этот факт в документах Компании.

Хоп наклонил голову и покраснел от удовольствия.

— Однако! — Губернатор посмотрел прямо на подсудимых. — Обдумывая доводы сторон, я принял во внимание слова минхеера Хопа о том, что пираты действовали по каперскому патенту, выданному королем Англии, и что когда они напали на галеон Компании «Стандвастигейд», они не знали о прекращении военных действий между воюющими странами. Но неоспоримые свидетельства противной стороны вынудили меня полностью отвергнуть эти заявления защиты. Соответственно я нахожу, что все двадцать четыре обвиняемых повинны в пиратстве в открытом море, грабеже, похищении и убийстве.

Моряки молча смотрели на него со своих скамей.

— Хотите ли вы что-нибудь сказать, прежде чем я произнесу приговор? — спросил Ван де Вельде, открывая серебряную табакерку с нюхательным табаком.

Заговорил сэр Фрэнсис, и его голос ясно прозвучал во всем зале:

— Мы военнопленные. Вы не имеете права заковывать нас, как рабов. А также судить нас и выносить приговор.

Ван де Вельде заложил по понюшке в каждую ноздрю и чихнул, забрызгав сидящего рядом секретаря суда. Тот закрыл ближайший к губернатору глаз, но его перо продолжало летать по странице.