Он услышал, как отец шевельнулся на соломенном тюфяке, потом, спустя долгое время, его голос:

— Спасибо, сын. Пусть Бог даст нам силы выдержать то, что еще предстоит.

Сквозь ставни своей спальни Катинка смотрела, как от замка приближается высокая фигура Неторопливого Джона. У каменной стены у самого начала газонов он исчез из виду, и она поняла, что он отправился прямо к себе домой. Она полдня ждала его возвращения и теперь потеряла терпение. Надев шляпку, она осмотрела свое отражение в зеркале и осталась недовольна. Высвободила локон, тщательно уложила его на плечо, потом улыбнулась своему отражению и вышла через маленькую дверь в задней веранде. И пошла по мощеной тропе под нагими голыми лозами, с которых зимний ветер сорвал последние ржавые листья.

Дом Неторопливого Джона стоял на отшибе, на краю леса. Ни один человек в колонии, каким бы низким ни было его положение, не соглашался жить с ним по соседству. Дойдя до дома, Катинка обнаружила, что дверь открыта, и без всяких колебаний вошла не постучавшись. Единственная комната дома была голой, как жилище отшельника. Пол усеян коровьим навозом, в воздухе застоявшийся запах дыма и холодной золы в открытом очаге. Из мебели были только кровать, один стол и один стул.

Остановившись посреди комнаты, Катинка услышала с заднего двора плеск и пошла на звук.

Неторопливый Джон стоял у желоба с водой. Голый по пояс, он набирал воду из желоба в кожаное ведро и выливал на голову.

Он посмотрел на нее; по его груди и подмышкам текла вода. «У него жесткие плоские мышцы, как у профессионального борца, — подумала она, — или как у римского гладиатора».

— Ты не удивился, увидев меня здесь, — заметила Катинка.

Это не был вопрос: ответ она читала в его взгляде.

— Я ждал вас. Ждал богиню Кали. Никто другой не посмел бы прийти сюда, — ответил он, и Катинка заморгала, услышав необычное обращение.

Она села на низкую каменную стену за насосом и помолчала. Потом спросила:

— Почему ты так назвал меня?

Смерть Зельды каким-то необычным, загадочным образом связала их.

— На Тринкомали, на прекрасном острове Цейлон, близ Слоновьего пруда стоит храм Кали. Когда я жил в этой колонии, я ежедневно ходил в храм. Кали — индуистская богиня смерти и уничтожения. Я поклоняюсь ей.

Она поняла, что он безумен. Это заинтересовало ее и заставило тонкие бесцветные волоски на руках встать дыбом.

Она долго сидела молча и наблюдала, как он завершает туалет. Он обеими руками отжал волосы, потом растер тело куском ткани. Надел рубашку, затем черное пальто, висевшее на вбитом в стену гвозде, и застегнул его до самого горла.