Канюк расчетливо следил за ним. Шлюпка направилась по лагуне к ручью пресной воды, который впадал в нее в верхнем конце.

— У этого расфранченного ублюдка отвратительный характер, — проворчал он, и стоявший рядом Шредер кивнул.

— Я как никогда рад избавиться от такого неприятного человека и стоять здесь, на берегу, обращаясь к вашей дружбе.

Камбре проницательно взглянул на него.

— У вас передо мной преимущество, сэр, — сказал он. — Что вы здесь делаете и что должен сделать я, чтобы доказать свою дружбу?

— Где мы можем поговорить? — спросил Шредер.

Камбре ответил:

— Сюда, мой старый друг и товарищ по оружию.

Он провел Шредера к своей хижине в роще и налил ему полкружки виски.

— А теперь рассказывайте. Почему вы больше не командуете гарнизоном Доброй Надежды?

— Говоря откровенно, милорд, я в дьявольски трудном положении. Губернатор Ван де Вельде обвинил меня в преступлении, которое я не совершал. Вы хорошо знаете, как он одержим завистью и ненавистью ко мне, — сказал Шредер, и Камбре осторожно кивнул, не давая никаких иных подтверждений.

— Пожалуйста, продолжайте.

— Десять дней назад жена губернатора была убита в порыве похоти и зверской страсти садовником и палачом Компании.

— Боже! — воскликнул Камбре. — Неторопливый Джон! Я знал, что он сумасшедший. Это было видно по его глазам. Настоящий маньяк! Но мне жаль женщину. Это была вкусная булочка. Один взгляд на ее титьки — и у меня в штанах вставала кость.

— Ван де Вельде ложно обвинил меня в этом подлом убийстве. Я был вынужден бежать на первом попавшемся корабле, иначе меня заключили бы в тюрьму и подвергли пытке. Левеллин предложил мне проезд на Восток, где я собирался участвовать в войне на Африканском Роге между Пресвитером и Великим Моголом.

При упоминании о войне глаза Камбре загорелись, как у гиены, почуявшей кровь на поле битвы; он наклонился вперед. К этому времени ему уже надоело искать неуловимое сокровище Фрэнки Кортни, и другая возможность заполнить трюм богатствами привлекла его внимание. Но он не покажет этому позеру и хвастуну, насколько заинтересован, поэтому он отложил это до другого раза и с чувством и пониманием сказал:

— Можете рассчитывать на мое глубочайшее сочувствие и любую возможную помощь.

В голове у него возникало множество мыслей. Он чувствовал, что Шредер виновен в убийстве, участие в котором так яростно отрицает, но, виновен он или нет, сейчас он беглец и преступник и полностью в руках Канюка.

Канюк помнил, каковы качества Шредера-воина. Отличный подчиненный, особенно если вина в преступлении и кровь на руках делают его полностью зависимым от Камбре. Как беглец и убийца, голландец теперь не будет слишком разборчив и чопорен в вопросах морали.