На следующий день во время долгого перехода он внимательно наблюдал за Сакиной, и ему показалось, что на крутых подъемах ее походка стала не такой пружинистой, как раньше. Потом, когда жара усилилась, Сакина покинула свое место в колонне и постепенно все больше отставала. На самых трудных участках слоновьей тропы Зваанти попыталась помочь ей, но Сакина сказала ей что-то резкое и оттолкнула ее руку. Хэл едва заметно и постепенно стал снижать скорость движения, чтобы Сакине было полегче, и дал сигнал к дневному отдыху раньше обычного.

В эту ночь Сакина спала рядом с ним мертвым сном, но сам Хэл лежал без сна. Теперь он окончательно уверился, что она заболела и пытается скрыть от него свою слабость. Дыхание ее во сне было таким легким, что ему приходилось прикладывать ухо к ее груди, чтобы убедиться, что она дышит. Он прижал Сакину к себе, и ему показалось, что у нее жар. Однажды, перед самым рассветом, она застонала так жалобно, что он почувствовал, как его сердце разрывается от любви и жалости к ней. Наконец он тоже уснул без сновидений. А когда проснулся и потянулся к ней, ее рядом не было.

Он приподнялся на локте и осмотрел огражденное место. Костер погас, превратившись в груду углей, но полная луна, хотя и стоявшая низко на западе, давала достаточно света, чтобы он понял — Сакины здесь нет. Он разглядел темную фигуру Аболи. Утренняя звезда была почти не видна в лунном свете, но горела над самой головой Аболи, несшего свою вахту. Аболи не спал: Хэл слышал, как он негромко кашлянул и плотнее закутался в наброшенное на плечи одеяло.

Хэл откинул одеяло, встал и подошел к Аболи.

— Где Сакина? — шепотом спросил он.

— Ушла, совсем недавно.

— Куда?

— Вниз по ручью.

— Ты не остановил ее?

— Она шла по личному делу. — Аболи повернулся и с любопытством взглянул на него. — Почему я должен был ее останавливать?

— Прости, — шепотом ответил Хэл. — Я тебя не виню. Она меня беспокоит. Она нездорова. Ты разве не заметил?

Аболи немного подумал.

— Возможно, — кивнул он. — Женщины — дети луны, а через несколько ночей полнолуние, так что, может, у нее такие дни.

— Я иду за ней.

Хэл встал и по неровной тропе отправился к омуту, где они купались накануне вечером. Он уже собирался окликнуть Сакину, но услышал звук, который встревожил его и заставил замолчать. Он остановился и тревожно прислушался. Звук послышался снова, полный боли и отчаяния. Хэл двинулся вперед и увидел Сакину, стоявшую на коленях у воды. Она отбросила одеяло, и лунный свет блестел на ее голой коже, придавая ей сходство с полированной слоновой костью. Сакина согнулась в приступе боли и тошноты. Он с тревогой смотрел: ее вырвало на песок.