Мансур держался за ней; так ему удобнее было наблюдать. В глубине души он чувствовал страстное желание. «Это моя женщина. Ее я так долго ждал». Думая об этом, он уловил перед бегущей лошадью легкое движение. Это мог быть взмах крыльев перелетающей в кустах птицы, но Мансур сразу понял, что это не так.

Он сосредоточил внимание, и перед ним открылась вся картина. Лев – внимание юноши привлекло движение хвоста. Лев лежал в мелкой расщелине прямо на пути Верити. Он прижался к земле, которая была того же светло-коричневого цвета, что и его шкура. Уши плотно прижались к черепу, и лев походил на чудовищную змею, свернувшуюся перед броском. Глаза его неумолимо блестели золотом. На тонких черных губах выступила кровавая пена, высоко в плече торчало копье, пробившее легкое.

– Верити! – закричал Мансур. – Он прямо перед тобой! Ради Бога, поверни назад!

Она оглянулась, в ее зеленых глазах было удивление. Мансур не сознавал, что кричит по-английски. Возможно, эта смена языков так поразила девушку, что она не вдумалась в смысл слов. Верити не сделала попытки остановить лошадь и продолжала скакать к присевшему льву.

Мансур послал лошадь вперед во весь опор, но он слишком отстал, чтобы догнать Верити вовремя. В последнее мгновение кобыла почувствовала присутствие льва и резко свернула в сторону. Верити едва не выбросило из седла, но она ухватилась за луку и не упала. Однако с седла сползла, и одна ее нога выскочила из стремени. Упав на шею лошади, девушка обеими руками уцепилась за нее. Кобыла, чуя запах льва, резко мотнула головой и вырвала узду из рук Верити. Она больше не подчинялась всаднице.

Лев прыгнул на кобылу сбоку. Он глухо рычал, и с его губ слетала кровавая пена. Кобыла повернула назад, Верити отбросило в сторону, ее нога застряла в стремени и она повисла. Лев прыгнул, вытянув передние лапы, выпустив когти – большие желтые крюки, способные распороть кожу и плоть до самой кости.

Он ударил кобылу с такой силой, что она присела на задних ногах, но лев уже вонзил в нее клыки. Кобыла пронзительно заржала от страха и боли и начала отбиваться задними ногами. Верити зажало между двумя телами, и ее отчаянные крики терзали Мансуру нервы. Девушка кричала как смертельно раненная.

Жеребец Мансура несся галопом. Мансур держал копье наперевес и коленями управлял лошадью, меняя угол нападения; блестящий наконечник копья дрожал перед ним, как серебряное насекомое. Лев навалился на спину кобылы, он держал ее мощными передними лапами, а она пыталась вырваться и лягалась. Лев ревел, кобыла ржала, и их голоса сливались в непрерывный шум. На боках льва проступало переплетение мышц, под кожей отчетливо виднелись очертания ребер. Мансур нацелил копье в место сразу под напряженным плечом. И попал. Сталь вошла в плоть под нажимом всей тяжести бегущего жеребца. Погрузилась почти без усилий, копье только дрогнуло, наткнувшись на кость. Зверь в агонии выгнул спину, и древко копья сломалось, как тростинка. Кобыла вырвалась из когтей и ускакала в сторону; по ее боку текла кровь. Лев, дергаясь, покатился в кусты.