Мунго Сент-Джон, щурясь от яркого солнечного света, проследовал во внутренний двор Кейптаунского замка за конвоирами в алых мундирах со скрещенными белыми ремнями. Он не видел солнца уже пять дней, сидя в камере без окон. Толстые каменные стены, казалось, даже в разгар лета хранили тьму и стужу прошедшей зимы, а спертый воздух, проходивший сквозь зарешеченное окошко в дубовой двери, пропитался тюремными запахами из доброго десятка других камер.

Мунго глубоко вдохнул, остановился и взглянул на крепостную стену. Над Каценеленбогенским редутом гордо развевался британский флаг, чайки парили и кувыркались в порывах свежего юго-восточного ветра. Сила пять баллов, попутный, как раз подходящий, чтобы покинуть бухту и выйти в открытый океан.

– Сюда, пожалуйста, – поторопил младший офицер, командующий конвоем, но Мунго не трогался с места.

Из-за стен замка доносилось бормочущее пение прибоя – сверху хорошо видно всю Столовую бухту вплоть до Блубергстранда на дальнем мысу. «Гурон» наверняка стоит на якоре у самого берега, под управлением призовой команды. Капитану очень хотелось хоть разок взглянуть на клипер. Интересно, корма все так же черна от пожара и разворочена или О’Брайену разрешили починить корпус и руль?

«Если бы Типпу…» Он оборвал мысль, зябко передернув плечами, и не только от тюремного холода, въевшегося в кости.

Выпрямившись, он коротко кивнул младшему офицеру:

– Я готов.

Под звяканье подбитых гвоздями сапог конвойных они прошли по булыжникам внутреннего двора и поднялись по широкой лестнице к канцелярии губернатора.

– Заключенный и конвой, стой!

В крытой галерее ждал лейтенант военно-морского флота в синем, с золотом, мундире, белых брюках и треуголке.

– Господин Сент-Джон?

Лейтенант был чересчур стар для своего низкого ранга, с серым усталым лицом и равнодушными глазами.

Мунго презрительно кивнул в ответ.

Лейтенант повернулся к конвойному офицеру:

– Благодарю вас, сэр, вы свободны. – И добавил, обращаясь к Мунго: – Мистер Сент-Джон, будьте добры следовать за мной.

Великолепные резные тиковые двери работы Анрейта вели в роскошную приемную. Паркет был из масляно-желтой капской сосны, стены увешаны сокровищами Востока, столь прилежно собранными великим грабителем – голландской Ост-Индской компанией, которая, в свою очередь, пала жертвой еще более могучего хищника.

Лейтенант повернул направо, миновав, к удивлению Мунго, высокую двустворчатую дверь красного дерева, обитую медью, что вела в личный кабинет губернатора. Подойдя к куда менее пышной двери в уголке передней, офицер постучал и, получив разрешение войти, провел американца в небольшой кабинет, принадлежавший адъютанту, с которым Мунго приходилось встречаться прежде.