Встретившись с дерзким, вызывающим взглядом француза, темные глазки капитана запылали злобным огнем.

Надменные слова де Берни привели подручных Лича в раздражение, и они зароптали. Но лишь один из них взял на себя смелость громко сказать свое слово – бесстрастный, мертвенно-бледный Бандри. Повернувшись спиной к де Берни, он обратился прямо к капитану:

– Выходит, ты наплевал на наше предупреждение, капитан? – невозмутимо, но грозно заговорил он.

Его вопрос многое прояснил де Берни… Все выжидательно посмотрели на капитана. Однако, ошарашенный суровым тоном Бандри, Лич на какое-то время лишился дара речи; ощутив внезапную поддержку со стороны, де Берни воспользовался возникшей паузой, с тем чтобы подлить масла в огонь:

– И еще, Том. Хорошенько подумай над моими словами и сделай выводы. Это дельце можно обстряпать и без тебя: в отличие от меня, лично от тебя пользы ни на грош.

Не сказав больше ни слова, он развернулся и ушел – так же неожиданно, как появился. С искаженным от злобы лицом, готовый вот-вот разразиться проклятиями, Лич встал; Уоган собрался было его поддержать, но презрительный голос Бандри остановил обоих.

– Надеюсь, тебе ясно, золото нас волнует больше, чем вы! – не сдержавшись, проорал Бандри и, ударив кулаком по столу, вскочил на ноги.

Наступила тишина. Ее нарушил притворно-слащавый, таящий недоброе голос капитана:

– Так-так, Бандри!.. Значит, золото тебя волнует больше, чем я?

И, не сводя глаз с безжизненного лица Бандри, он потянулся рукояткой к портупее.

Де Берни, похоже, ловко подбросил им яблоко раздора, потому как главари буканьеров уже были готовы вцепиться друг другу в глотки и пролить кровь. Но тут, как нельзя кстати, в перебранку вмешался Холлиуэл. Он поднялся и, наклонив грузное тело вперед, встал между капитаном и Бандри.

– Во имя неба, Том, успокойся. Неужели ты хочешь испортить все дело? Подожди, когда дублоны будут наши, а там делай со своей смазливой куколкой что хочешь.

– Ладно, ладно, – проворчал он. – Видать, я и впрямь был ослом. Ты прав, Холлиуэл. Зато ты, Бандри, просто взял и плюнул мне в душу… – В его голосе послышались рыдания. – Надо ж сказать такое – золото его волнует больше, чем я!

– Ты и правда маху дал, Бандри, – проговорил Уоган. – Да-да, разрази меня гром, хватил лишку!

– И я вправе требовать удовлетворения, – сказал Лич, не отрывая взгляда от мертвенно-бледного лица штурмана.

– Но ведь ты сам признался, что вел себя как осел, – произнес тот. – Давай оставим этот разговор.

В желании Бандри уйти от разговора Лич узрел страх.

– Ты поспешил с выводами, Бандри. Думаешь, я все так и оставлю? Видишь ли, этот змееныш-французишка привык делать из мухи слона. Или ты считаешь, я должен подставить ему другую щеку и ползать у него в ногах, поджав хвост, как поганый пес, всякий раз, когда он начинает хорохориться под предлогом того, что знает тайну каравана?