– Солдаты! Именем нации и закона я приказываю вам арестовать этого мятежника!

Молох обуздал свое веселье и затаил дыхание, чтобы услышать ответ.

Анрио выхватил саблю.

– Мы не подчиняемся вашим приказам. Возвращайтесь во дворец и передайте депутатам требование народа. – Клинок над его головой вспыхнул молнией в ярком солнечном свете. – Канониры, по местам!

Солдаты послушно засуетились возле направленных на дворец пушек. Задымились запальные фитили. Эро де Сешель и толпа депутатов поспешно и неловко отступили и исчезли в здании дворца.

Де Бац торжествующе рассмеялся, ему вторил хохот тех, кто стоял рядом с ним. Ухмылявшиеся оборванцы одобрительно поглядывали на барона. Отовсюду доносились непристойные шутки.

Барон ждал окончания этой трагикомедии. Вскоре его терпение было вознаграждено. Марат в окружении нескольких негодяев проследовал за депутатами в зал заседаний Конвента, чтобы назвать имена двадцати двух представителей, исключения которых он требовал. Сопротивляться такой силе было бесполезно. Робеспьер и кучка депутатов от партии Горы приняли декрет об аресте жирондистов. Основная часть собрания сидела в оцепенении, униженная и напуганная диктатом, которому они вынуждены были подчиниться.

На этом Молох снял осаду, и членам Конвента, которые до этого момента фактически были узниками, позволили разойтись. Они гуськом выходили из дворца под иронические приветствия и насмешки толпы.

Барон де Бац покинул свое зрительское место и взял Андре-Луи под руку.

– Первый акт окончен. Занавес. Пойдемте, здесь больше нечего делать.

Их подхватило людским потоком и понесло в прохладную тень сада, где они смогли наконец обрести свободу передвижения. Они прошли по террасе Фельянов, улице Сен-Тома-дю-Лувр и направились к улице Менар.

Здесь, в самом сердце секции Лепелетье,[215] барон арендовал на имя своего слуги, Бире-Тиссо, второй этаж дома номер семь. Учитывая сомнительное положение барона, место было выбрано весьма удачно. Из всех районов Парижа секция Лепелетье отличалась наименее революционными настроениями. Следовательно, ее представители, соглашаясь на подкуп, не слишком терзались угрызениями революционной совести. Андре-Луи уже неплохо представлял себе, насколько широко раскинул свои сети де Бац. Барон платил всем чиновникам, занимавшим сколько-нибудь значительные должности, – от Потье де Лилля, секретаря Революционного комитета секции, до капитана Корти, который командовал местным подразделением Национальной гвардии.

По пути домой друзья, естественно, говорили об утренних событиях. Андре-Луи довольно долго отмалчивался.