И депутат Делоне, солидный сорокалетний мужчина, оказался достаточно прозорливым, чтобы разглядеть перспективы, которые открывало перед ним его положение. Если его и мучили сомнения, вправе ли народный представитель воспользоваться ими, то страсть к Декуан быстро заглушила угрызения совести. Но, чтобы делать деньги на операциях, возможность которых он углядел, требовался начальный капитал, а у Делоне не было ничего. Поэтому он разыскал своего земляка Бенуа и попросил его о необходимой финансовой помощи.
Бенуа такое партнерство не привлекало. Но он сообразил, что Делоне, возможно, отвечает неким требованиям барона, о которых тот как-то осторожно намекнул банкиру.
– Я знаком с одним человеком, – сказал он Делоне, – который располагает значительными средствами. Он всегда проявлял интерес именно к такого рода сделкам. Думаю, вы с ним окажете друг другу услугу. Приходите ко мне пообедать на следующей неделе, я вас познакомлю.
Делоне с готовностью принял приглашение, и когда де Бац и Андре-Луи вошли в богато обставленную гостиную банкира, они обнаружили, что депутат уже дожидается их.
Одного взгляда на Делоне было достаточно, чтобы понять: этот человек обладает огромной физической силой и энергией. Ростом немного выше среднего, он был необъятно широк в плечах и вообще отличался массивным телосложением. При всем том черты его лица были довольно тонкими, а рот настолько маленьким, что гладкое круглое лицо со здоровым румянцем казалось почти детским, несмотря на седину в густых напудренных волосах. Но проницательность внимательных голубых глаз и высокий могучий лоб исключали всякую мысль о его инфантильности.
Банкир, невысокий, цветущий, склонный к полноте крепыш, весь – от макушки напудренной головы до пряжек на туфлях – воплощение опрятности, весело повел гостей к столу.
Ничто не свидетельствовало здесь о скудости запасов продовольствия, которая начала вызывать тревогу в Париже. За тушенной в красном вине форелью последовал сочный гусь по-анжуйски с трюфелями из Перигора в сопровождении выдержанного, пропитанного солнцем бордо. Ему и воздал должное Делоне, намекнув на утренние события:
– Можно почти все простить парням из Жиронды ради винограда, который они выращивают. – Он поднял бокал к свету, с нежностью посмотрел на багрово-красную жидкость и вздохнул. – Бедолаги!
Барон удивленно приподнял брови. Он знал, что Делоне считается стойким приверженцем Горы.
– Вы их жалеете?
– Можно позволить себе роскошь пожалеть тех, кто больше не способен навредить или помешать нам. – Голос представителя звучал мягко, но, как и весь его облик, наводил на мысль о недюжинной скрытой силе. – Сострадание в наши времена – удовольствие, особенно когда оно сопровождается чувством облегчения. Теперь, когда жирондисты повержены, я могу пожалеть их, прекрасно сознавая, что это гораздо лучше, чем если бы