К началу 1055 года, спустя три месяца после родов, фигура графини приобрела прежний вид, и теперь она вновь стала той же красавицей, сводящей с ума мужа. Заботу о детях она поручила старой няне, донье Хильде, а сама занялась дворцовыми делами и визитами в монастыри. Лишь две вещи омрачали ее счастье, причем, они никак не связанные между собой.

Дверь графской спальни распахнулась, и на пороге предстал Рамон Беренгер, веселый и разгоряченной после разминки в дворцовой оружейной, уже без шлема, но еще в кольчуге.

Альмодис, хорошо изучившая мужа, сочла момент подходящим, чтобы решить обе проблемы.

— Как прошел поединок, дорогой супруг? — с улыбкой спросила она.

Рамон, взяв со столика кувшин с лимонадом, принялся жадно пить прямо через край, затем поставил его обратно и вытер капли с подбородка.

— Признаю, что Марсаль Сан-Жауме умел в забавах с чучелом, но он не выносит, когда я побеждаю в поединках с коротким мечом и щитом. Он осыпал меня ругательствами.

— Так значит, вы победили, — с гордостью произнесла Альмодис.

— Я выиграл спор, и теперь ему придется расплатиться! Глядишь, научится почитать своего сеньора. Взгляните, что я принес вам в подарок!

Беренгер бросил жене на колени кошелек с гербом Бесоры — тремя серебряными мечами на синем поле.

Альмодис с восхищением взяла подарок — и вдруг притворно надулась, указав на царапину на икре графа.

— Рамон, вас опять ранили! Почему вы никогда не пользуетесь латами, пусть даже это и не настоящий бой?

Граф, казалось, только сейчас заметил кровоточащую царапину. Он приложил льняную салфетку к горлышку бутылки из резного стекла, смочил в вине и тщательно протер рану.

— Пусть лучше меня поцарапают, чем париться в доспехах, — ответил он. — На тренировках в оружейном зале ноги в латах преют.

— А мне вовсе не кажется, что это лучше, — возразила Альмодис. — Помните, когда вас задели в прошлый раз, рана воспалилась, у вас даже начался жар. А та рана казалась ничуть не серьезнее этой.

— Ну, на этот раз никакого жара не будет. Вы же видите, я ее промыл. Кстати, жалко тратить вино так бездарно. Не хотите немного выпить?

— Смотря за что.

Рамон наполнил кубки и протянул один жене.

— За нас, сеньора. За наше счастье.

Альмодис не преминула воспользоваться случаем.

— К сожалению, наше счастье неполное.