Князь Манфреди содрогнулся и взглянул на Рагастена.

А тот стоял, скрестив руки. Он переводил взгляд с князя Манфреди на парламентеров, сдерживая своевольной дерзости, глядя на них с вызовом и изысканным высокомерием.

Старый Манфреди страшно обрадовался. А как же? Ему представился случай отомстить, и отомстить ужасно, в полной мере, отомстить так, как он и представить не мог.

– Мы ждем, князь! – повторил парламентер.

Рагастен подошел вплотную к Манфреди. Всё еще скрестив руки, глядя глаза в глаза, тихим голосом, полным презрения, он процедил:

– Чего же вы ждете? Выдайте меня…

Князь выглядел подавленным. Лицо его еще больше побледнело.

Он чувствовал близкое дыхание Рагастена. И ему казалось, что это дыхание увлекает его в неистовую бурю презрения. Через несколько секунд князь встряхнулся и вытянул пуку. Рагастен направился к парламентерам, словно уже был их пленником.

– Синьоры, – сказал тогда князь, – вот мой ответ.

Голос старика был до странности спокоен. Какая-то величественная торжественность снизошла на его лицо, которое совсем незадолго до этого было измождено страстью.

– Синьоры, – продолжал он, – такой ответ дал бы всякий здравомыслящий человек. Выдать вам шевалье де Рагастена было бы не только трусостью…

Парламентеры было собрались уходить.

– Подождите, – остановил их князь. – Все вы знаете о личной ненависти Чезаре Борджиа к шевалье де Рагастену. И вы являетесь предложить мне, кавалеру ордена Храбрости, выдать своего противника его смертельному врагу! Это смертельно оскорбляет меня!

– Князь! – высокомерно прервал офицер.

– Я еще не закончил! – всё с той же торжественностью сказал Манфреди. – Вы наверняка не поймете причину моего отказа, даже если я вам растолкую ее. Вы и ваш хозяин способны воззвать к вероломству, но вы не сможете понять верности. Как уже сказал в начале, я дам ответ здравомыслящего человека.

Парламентарии побелели от ярости. Рагастен же изумленно спрашивал себя, не грезит ли он.

– Вот так, синьоры, – закончил Манфреди. – Идите и скажите своему герцогу, что шевалье де Рагастен – тот единственный человек, которого я не могу выдать просто потому, что назначаю его с этого момента своим заместителем, уполномоченным взять на себя командование армией в случае моей смерти в сражении.

– Князь! – вскрикнул переполненный эмоциями Рагастен.

Манфреди жестом призвал его сохранять молчание. Потом он обратился к посланникам Чезаре:

– Идите, синьоры! Нам нечего больше сказать друг другу.