Вальгерда и Улаф надели блестящие шлемы, голову Свейна украшала лишь копна пылающих рыжих волос, и тут не требовался скальд вроде Песни Ворона, чтобы, взглянув на него, представить бога Тора.

Так что Сигурд приплыл в компании с богами войны, и ярл Хакон должен был это увидеть.

– Тебе придется остаться у корабля, Асгот, – сказал юноша, прекрасно понимая, что годи это совсем не понравится. – Нам необходимо произвести впечатление на ярла нашими сияющими доспехами, – сказал он, прежде чем Асгот успел возмутиться.

– Я не сторожевой пес, – прорычал тот.

– Странно, но ты так любишь кости, – осмелился пошутить Улаф, выразительно посмотрев на кости животных, вплетенных в серебряные косы годи.

Асгот наградил Улафа свирепым взглядом, но тот лишь поправил шлем и постарался спрятать усмешку.

– Почему бы нам не оставить птицу приглядывать за нашим кораблем, – предложил Свейн. – Я не сомневаюсь, что за последние дни Сигурд успел научить ее плавать, а если возникнет опасность, она просто поднимет парус и сбежит.

– Могу спорить, у нее больше ума, чем у вас обоих вместе взятых, парни, – сдаваясь, сказал Асгот.

Фьёльнир страшно разъярилась, когда Сигурд вытащил ее из ведра, но успокоилась, когда тот позволил ей сесть на руку и принялся расхваливать блестящие черные перья и ум птицы.

– Похоже, мы в любом случае не найдем то, ради чего сюда пришли, – сказал Сигурд. – Едва ли в таком месте окажутся воины, способные сражаться с Рандвером.

– Да, тут ты прав, – согласился Улаф.

– Мы здесь даже эля не добудем, – вмешался Свейн, почесывая пламенеющую бороду. – Или женщин, если уж на то пошло. – Он повернулся к Вальгерде и с ухмылкой добавил: – К сожалению для тебя!

– Твой друг что-то сказал? – обратилась валькирия к Сигурду, кивком показав на Свейна. – Объясни ему, что я не говорю на языке троллей.

Жестокий удар для Свейна, который считал себя невероятно красивым.

Они с грохотом зашагали по старому причалу в сторону тропы, которая должна была – если память не изменяла Улафу – привести их в дом ярла Хакона.

Тропинка петляла по березовому лесу, с ветвей продолжало капать – ведь дождь закончился совсем недавно, – затем выровнялась возле скалы, рядом с которой стояла ржавая железная жаровня. Сигурд оглянулся и отметил, что даже если б огонь в ней поднимался высоко в небо, березы помешали бы заметить маяк со стороны моря.

Две серые вороны сидели на вершине старой березы и громко каркали, и Фьёльнир им что-то ответила, но не попыталась взлететь – она понимала, что ее нога привязана к веревке, намотанной вокруг руки Сигурда.