Сигурд пробормотал проклятье, когда повернулся и увидел, что у причала стоит лишь «Морская свинья».

– Задница Одина! – выругался Улаф. – Куда девался проклятый скальд? Я думал, он уже здесь.

– Может быть, он хочет торжественно появиться на носу драккара какого-нибудь ярла, входящего в Бокнафьорд, чтобы мы могли его увидеть и поприветствовать, – с ухмылкой предположил Аслак.

– Да, такое ему понравилось бы, – согласился Улаф.

– Как и мне, – сказал Сигурд. – И ярл должен участвовать в любом случае.

Через мгновение гребцы левого борта подняли весла, а те, что находились справа, начали табанить, и Карстен подвел «Морского ежа» к причалу с нежностью отца, целующего ребенка в щеку. Затем Агнар Охотник и Бодвар бросили причальные концы Солмунду и Вальгерде, и остальные спустились по склону, чтобы их приветствовать.

Сигурд ничего не мог с собой поделать – он вдруг представил мать, стоящую на поросших травой камнях, все у него внутри сжалось, и мышцы скрутило от боли.

– А вот и Песнь Ворона, – сказал Свейн, с гримасой заводя большие руки за спину, чтобы немного расслабиться после долгой гребли. – И все совсем не так, как ты говорил, Аслак.

Между тем Хагал быстро спускался по тропинке, однако его не сопровождал ярл с торком на шее. С ним шли всего два человека, которых Сигурд никогда раньше не видел.

– Интересно, кто они такие, – пробормотал стоявший на причале Улаф, протягивая Сигурду руку.

Юноша наклонился, Улаф легко подхватил его, поставил на пристань рядом с собой и протянул руку следующему.

– Хагал, я рад тебя видеть, – сказал Сигурд, когда скальд подошел и они обнялись.

– А я и вовсе вздохнул с облегчением, Сигурд, – сказал нахмурившийся Хагал, глядя через его плечо на спускавшихся на берег воинов. – И сожалею о том, что случилось в Осойро.

Юноша поджал губы.

– И да, и нет, – сказал он. – Теперь у каждого воина есть бринья, а это означает, что у нас вдвое больше людей.

– В три раза больше, – поправил его Улаф.

Хагал без особой уверенности кивнул и повернулся к мужчинам, которые пришли с ним.

Оба были высокими и явно сильными бойцами, и не вызывало сомнений, что Хагал их опасался, как опасаются чужих охотничьих псов.

– Это Кетиль Иварссон, которого называют Картр, – сказал он, и светловолосый воин с румяными щеками шагнул вперед и почтительно кивнул Сигурду.

– И почему тебя называют Картр? – спросил Сигурд.