Оливер Старки присоединился к Тангейзеру на бастионе Германии и привел за собой весь Английский ланг, обоих его членов, католиков, искателей приключений Джона Смита и Эдварда Стэнли. Каждый из них разрядил свой мушкет в толпу наступающих. Затем Старки прислонил свое ружье к амбразуре и достал меч. Он дышал непоколебимой безжалостностью, которая пугала особенно сильно, поскольку исходила от человека с внешностью ученого. Тангейзер заметил с тоской, что все германцы, шведы и поляки достают топоры и мечи.

— За мной! — приказал Старки братьям. — На пост Кастилии.

Они были более чем готовы. Старки поглядел на Тангейзера, словно ожидая, что тот скажет. Тангейзер указал на каменную насыпь поста Кастилии, где над общей свалкой свистели турецкие лассо, взлетали копья, оружие ближнего боя сверкало в лучах поднимающегося солнца. Подразделение одетых в кольчуги янычаров из второй волны храбро преодолело потоки греческого огня и теперь вплотную подошло к поредевшему и неуверенно держащемуся отряду христианских рыцарей. Еще одна рукопашная завязалась у подножия захваченной осадной башни, с верхнего яруса которой отряд мальтийцев и tercios осыпал толпу внизу градом пуль и зажигательных снарядов.

— Если Мустафа послал вперед Зирхли Нефера, едва началась битва, — произнес Тангейзер, — значит, он рассчитывает на скорую победу.

— Так мы опровергнем его расчеты, — заявил Старки. — Идем врукопашную. — Он обращался к двум десяткам, или около того, воинов Германского ланга. — Наши братья не устоят без нашей помощи. Заходим клином в тыл турок, сохраняя строй. Движемся по моему приказу. И помните: когда турки побегут, мы не станем преследовать их.

Тангейзер поднял ружье. Пулями он сможет каждые пять-шесть минут убивать по одному врагу, что гораздо больше, чем в рукопашном бою.

— Здесь от меня больше толку.

Старки не стал спорить.

— Как вам угодно, — сказал он.

— Стигматы Христовы! — воскликнул Борс, поглядев за парапет.

Приглушенный подземный гул достиг ушей Тангейзера, и он обернулся.

Прямо у него на глазах две широкие глубокие траншеи прорезали равнину Гранд-Терре, и столбы оранжевого пламени внезапно взметнулись высоко к небу, проносясь через передние ряды наступающих мусульман. Надвигающаяся орда в смятении свернула в сторону, но многие успели свалиться в разверзшуюся под ногами огненную пропасть — словно сам Сатана метнул стрелы с крыши ада.

Тангейзер тотчас же понял, что подземные галереи, выжженные Мунатонесом перед рассветом, провалились, не выдержав веса наступающих. Без сомнения, Старки тоже все понял, но это не помешало ему увидеть в случившемся знак Божественного благоволения.