Эстель согласилась. Алис расстегнула на ней пояс, стащила платье через голову девочки и этим же платьем стерла большую часть сажи с ее длинных локонов. Потом свернула платье и выбросила в окно, не обращая внимания на протестующие крики снизу. На голове Эстель пожилая женщина завязала тюрбаном льняное полотенце. Почти вся упавшая с девочки сажа осталась за дверью.

– Тут особое место, так что веди себя прилично, – предупредила Алис юную гостью. – А теперь пожалей спину старухи и поставь на пол вон тот таз с водой. Только смотри не пролей!

Эстель на цыпочках вошла в комнату. Увидев Ампаро на руках у Карлы, она остановилась:

– Это ваш новый ребенок?

– Да, ее зовут Ампаро, – ответила итальянка. – Это девочка. Когда вымоешься, можешь познакомиться с ней. Ты будешь ее первым другом.

– Самым первым?

– Первым в мире.

Эстель сняла большой оловянный таз со стола и опустила на пол. Вода была не очень свежей, но это не имело значения. Девочка с серьезным видом ступила в воду. Алис собралась опуститься на колени, но Карла остановила ее и протянула ей Ампаро:

– Пожалуйста, позвольте мне. Я хорошо себя чувствую.

Старуха не протестовала. Она взяла ребенка, а графиня де Ла Пенотье опустилась на колени и, намылив кусок ткани, вымыла Эстель от шеи до пяток. На коже девочки были синяки и свежие царапины. Уже под конец мытья она вдруг оперлась о плечо Карлы чистыми руками. Приятное ощущение…

– Ты бы нашла более подходящий способ приходить и уходить, чем дымоход, – посоветовала ей женщина.

– Я ненавижу дымоход, но у двери сидел сержант, а окно слишком высоко, – объяснила Эстель. – Он съел весь суп и заснул. Его я тоже ненавижу. Всех их ненавижу.

– Здесь тебе некого ненавидеть, – сказала ей итальянка. – Мы все добрые друзья.

– И Гриманд ваш друг?

– Да, Гриманд стал моим другом. Хорошо иметь такого друга.

– Он берет меня летать с драконом.

– Должно быть, это здорово.

– Это самая лучшая вещь на свете. Но могучего шевалье вы любите больше, чем Гриманда, правда?

Карла замерла и посмотрела на девочку. Она вспомнила ревность во взгляде Эстель, вспомнила плескавшуюся в ее глазах боль после изгнания. Теперь ревность исчезла, и ее сменило отчаяние. Сердце графини сжалось. Все сомнения были отброшены: Эстель – дочь Гриманда. Карла была уверена в этом не потому, что уловила в лице девочки сходство с Инфантом Кокейна, – у Эстель были глаза Алис. Яростные и серые, как море. Невероятно печальные. К горлу женщины подступили слезы, и она сглотнула. Ей хотелось посмотреть на старую хозяйку, но она не решилась.

«Могучий шевалье?» – с грустью повторила итальянка про себя слова девочки. Она выжала тряпку и хотела вытереть ею лоб, но вода и ткань были такими грязными, что пришлось воспользоваться тыльной стороной ладони. Мысли путались от наплыва чувств, и Карла решила отвлечься на практические дела.