– Вы, конечно, слышали о сегодняшней трагедии? Наверное, осуждаете меня? – с жаром спросил Дуайт.

Она слегка покраснела:

– Как я могу вас осуждать, если даже ничего толком не знаю.

– Мне не следовало об этом упоминать. Но я так много про это думал… Думал весь день, а поговорить было не с кем. И вечером я почувствовал, что должен куда-нибудь пойти. А ваш дом – единственный…

– Сегодня для вас выходить из дома небезопасно, – заметила Демельза.

– Я высоко ценю ваше мнение. Ваше и Росса. Именно его доверие привело меня сюда. Не чувствуй я этого доверия, мне бы оставалось только встать и уйти.

– Не думаю, что вы утратили доверие Росса, но вряд ли именно нынче вечером он будет рад вашему визиту.

– Почему?

– Я бы предпочла этого не объяснять.

– Вы хотите сказать, что мне следует уйти?

– Да, полагаю, что так будет лучше.

Демельза переставила тарелку на столе.

– Мне, несмотря ни на что, важно заручиться вашей поддержкой… Сегодня вечером я был готов… Был готов…

Демельза посмотрела ему в глаза:

– Тогда оставайтесь, Дуайт. Присаживайтесь и не обращайте на меня внимания.

Энис опустился в кресло и закрыл лицо руками. Демельза ходила туда-сюда, а он все говорил сам с собой, спорил, пытался что-то объяснить. Но вот чего не было в его монологе, так это жалости к себе и попытки оправдаться. Он, скорее, пытался найти оправдание для Керен. Ведь теперь ее все осуждали, и только он один мог защитить.

А потом, когда Демельза уже в третий раз вышла из гостиной и вернулась обратно, Дуайт вдруг замолчал.

– Что такое? – спросила она.

– Кажется, кто-то постучал в окно.

У Демельзы екнуло сердце, она сделала глубокий вдох и постаралась взять себя в руки.