Действительно, через четыре дня Ирина и Сережа появились в усадьбе вновь.

— Мы начали ремонт на Благодатной. Бригада хорошая, но потребуется три-четыре недели… — начала рассказывать Ириша. Она вся светилась счастьем!

Вера поморщила нос:

— Господи, опять ремонт! Какая ты у нас хозяйственная! Как ты не устаешь от этих ремонтов?

— Так получается, — виновато отреагировала девушка.

— Да Слава Богу! Будете жить здесь, в усадьбе. Смотрите, как мы все рады. Ну рассказывайте, я перебила тебя. Извини. И не стойте на пороге, проходите в гостиную и присаживайтесь.

Ирина села и продолжила:

— На Мойке у Сережи не «вырисовывается». Им серьезные конкуренты из Вены не нужны. Погуляли по городу, посетили Эрмитаж и Русский, зашли к маме. Сергей настоял, — она замолчала, посмотрев на жениха.

Молодой человек продолжал стоять между двух чемоданов, набитых книгами, рукописями, тетрадями и дневниками наблюдений за пациентами. Лицо у него было уже не холодным, он чувствовал себя среди своих. Но голос, которым он заговорил, был взволнованным:

— Я попросил руки Ирины у Юлии Станиславовны, — он сделал паузу. — Она благословила нас. Считаю необходимым попросить руки Ирины и у вас, Мария Родиславовна.

— Я рада, дети мои. Доброго вам семейного счастья, благополучия. Пусть удача будет с вами и нами.

Андрей с огорчением отметил, что пани Мария сдала за последние четыре месяца. Трудно в ее возрасте переживать серьезные тревоги и быть в мучительном ожидании: что будет с усадьбой?

— Я вижу, вижу, что в машине Иришки есть ящик шампанского! — сказал Андрей Петрович, шутливо прикрыв веки.

— Я уже ничему не удивляюсь, — весело сказал Сергей и двинулся за шампанским.

Праздник начался.

— 37 -

— 37 -

Игорь прилетел в Петербург 3 ноября. Он не стал сразу звонить Андрею и Вере. Ему хотелось побродить по родному Санкт-Петербургу одному. Он так давно не был в любимейшем на всем свете городе. Вспомнить запах питерских ветров, шелест тревожных гармоник волн рек и каналов, мистерию проспектов и мистификацию проходных дворов. Было холодно. Периодически валил мокрый снег. Игорь с удовольствием сгребал с перил и поребриков эти новые для себя и для наступающей зимы крупные хлопья белого пушка, сжимал в руке и прикладывал к щекам, ко лбу. И радовался, улыбался как ребенок.

Вот знакомая парадная, а вот еще. Здесь жил, а может и сейчас живет старый приятель, также художник. «Уже темнеет, зайти что ли, на авось. Вдруг Слава дома? Поболтаем», — подумал Игорь.

Он зашел в ближайший магазин. Купил дорогой коньяк и большую коробку конфет. Подумал: «Если не застану дома, отнесу в гостиницу. Какая-то новая, на Невском, называется «Агни». От Агни-йоги что ли?»