Они добрались до острова и вышли из воды – 1 000, может быть, 2 000 человек несли усталого, но еще не покорившегося бегемота вверх по берегу. Самец яростно бросался из стороны в сторону, и все, кто оказывался в пределах досягаемости его челюстей, умирали. Голова и пасть зверя покрылись алой кровью его жертв.

Оставляя след из мертвецов и страшно изуродованных людей, воины пронесли бегемота туда, где стоял в ожидании Манатасси. Пошатываясь, подошел один из командиров. Он ослабел от потери крови – мощные челюсти бегемота откусили ему руку по локоть.

Он подал своему властелину копье. Манатасси прошел вперед и, пока его люди держали пришедшего в ужас зверя, ударил того в горло. Первым же ударом он перебил яремную вену, фонтаном ударила кровь, и самец издох, огласив холмы предсмертным криком.

Манатасси отошел и равнодушно смотрел, как его люди добивают раненых, а когда искалеченный командир склонился перед ним, прижимая к груди культю, и просил о милости умереть от руки царя, в глазах Манатасси блеснула гордость. Железной рукой он нанес удар милосердия, разбив череп несчастного, потом подошел к шейхам и мрачно улыбнулся при виде их потрясенных лиц.

– Вот мой ответ, – сказал он, и некоторое время спустя Хасан спросил:

– Чего ты хочешь от нас?

– Две вещи, – ответил Манатасси. – Беспрепятственного прохода для моей армии через ваши земли за рекой. Отказа от договора о взаимопомощи с Опетом. И железного оружия. Моим кузнецам потребуется еще десять лет, чтобы вооружить такое количество людей. Мне нужно ваше оружие.

– Взамен ты отдашь нам золото Опета и копи Срединного царства?

– Нет! – гневно рявкнул Манатасси. – Золото можете взять. Мне оно не нужно. Этот проклятый металл мягок и бесполезен. Можете забрать все золото Опета, но, – он помолчал, – копи Срединного царства исчезнут навсегда. Никогда больше живые не станут опускаться под землю.

Хасан хотел возразить. Без золота Срединного царства исчезнет необходимость в его должности. Он живо представил себе, как станет гневаться император Чан, когда прекратится привычный приток полученного при торговле золота. Пальцы Омара осторожно предупредили его, их прикосновение было красноречиво: «Поспорим в другое время».

Хасан внял предупреждению, подавил возражения и улыбнулся Манатасси.

– Ты получишь оружие. Я обещаю.

– Когда? – спросил Манатасси.

– Скоро, – пообещал Хасан, – как только мои корабли вернутся из земли за восточным морем.

* * *

«Ланнон за последние годы постарел, – подумал Хай. – Но изменения пошли ему на пользу. Заботы прорезали на лице морщины, и от этого оно стало менее красивым, зато более благородным. Конечно, по-детски надутые губы и прежняя раздражительность никуда не делась, но нужно было приглядеться, чтобы их заметить».