С полу Хуан дал две короткие очереди — и уложил оператора и помощника. Лишившийся ятагана палач с поднятыми руками отступал от пленницы.

— Пощадите, — молил он. — Грешно стрелять в безоружного.

— Освободи ее и вынь кляп, — велел Хуан.

Несколько мгновений назад палач собирался лишить Фиону жизни, а сейчас, даже не успев выполнить приказа, со страху обмочился.

— Это тебе, подонок, не мирное население взрывать, — усмехнулся Хуан. Палач наконец вынул кляп. — Как вы себя чувствуете, госпожа Катамора?

— Все нормально. А вы кто?

— Считайте, что я дух Генри Лафайета. Больше пока никаких вопросов. — Кабрильо достал из кармана переносную рацию. — Макс, ты на связи?

— Хуан, черт тебя дери, ты очень вовремя! — Хэнли грубил — значит, чуть с ума не сошел от волнения.

— Она со мной. Мы выходим.

— Давайте быстрее. «Сидра» набирает скорость. У вас две минуты, иначе твой план не сработает.

Фиона поднялась на ноги и стала растирать запястья в тех местах, где остались отметины от наручников. Она старалась держаться подальше от палача, но все равно произнесла слова, потрясшие Хуана до глубины души:

— Я прощаю тебя и буду молиться, чтобы однажды мы встретились не как враги, а как друзья. — И обратилась к своему спасителю: — Не убивайте его.

Кабрильо не верил своим ушам.

— При всем уважении… Вы точно не свихнулись?

Фиона, не оглядываясь, покинула столовую. Хуан пошел было следом, но обернулся к палачу и выстрелил. Затем поднял листок с речью и запомнил частоту, на которой террористы планировали вести трансляцию, — она необходима для заключительной части плана. Нагнав Фиону, он сообщил:

— Нам сейчас не до того, чтобы еще и палача с собой таскать. Пришлось прострелить ему колено.

Хуан взял Фиону под руку, и они бросились на верхнюю палубу. Дым почти рассеялся. На лестничной площадке стояли два моряка. Они не обратили бы на беглецов внимания, но характерные японские черты лица госсекретаря слишком бросались в глаза. Моряки прыгнули одновременно, словно пара танцоров. Одного Хуан подстрелил в полете — пуля отбросила тело в сторону, второй же со страшной силой врезался ему прямо в грудь. Пока Кабрильо, хрипя, восстанавливал дыхание, моряк успел нанести несколько быстрых ударов.

Фиона хотела оттащить ливийца от своего спасителя. Ей бы это наверняка удалось, однако после стольких испытаний тело отказывалось повиноваться. Ливиец мимоходом оттолкнул ее и пнул Хуана в подбородок.

Снаружи донесся рев, от которого лестница заходила ходуном. С потайной пусковой установки на палубе «Орегона» стартовала ракета. Огненный столб расколол темнеющее небо на две части, и начиненная взрывчаткой боеголовка почти сразу пошла вниз — цель была совсем рядом.