Катон повернулся к реке. Там вдали виднелось несколько разномастных суденышек. Вверх по течению запряженные быки тянули две крупные баржи. Со стороны Рима следовала порожняя барка, медленно скрывшаяся за полосой прибрежного леска. Группе людей на такой посудине не укрыться: с береговых башен всё просматривается как на ладони. А вот один человек, может, и проскользнет…

Развернув поводьями коня, Катон обратился к старшему декуриону:

– Выведи вперед все четыре турмы. Мечитесь туда-сюда перед главными воротами, шумите, поднимайте пыль столбом. Задирайте часовых, приковывайте к себе их внимание, пока не подойдет Макрон. А ему передай, что я ушел вперед и буду дожидаться его в Остии.

– То есть?

– Просто скажи, что место встречи на пристани.

С этими словами Катон повел коня в тыл и там ждал, когда декурион даст турмам приказ о приближении к воротам. Спустя минуту послышалась команда трубачам, и тишину вспорол хриплый рев буцин. «Неплохой маневр», – мысленно одобрил Катон, галопом правя коня к леску на прибрежной полосе. Под сенью деревьев он спешился, привязал коня и побежал в тени леса, откуда выскочил к воде.

От успевшей отдалиться барки его сейчас отделяло полсотни шагов, и префект побежал вдогонку, криком привлекая внимание барочника на корме, который сейчас шестом промерял дно, чтобы судно шло ровно. От своего занятия он отвлекся лишь тогда, когда Катон на берегу поравнялся с баркой. Вид насквозь пропыленного, окровавленного солдата явно всполошил его – реакция, вполне ожидаемая после вчерашних событий в Риме.

– Чего тебе? – крикнул он.

– Подходи к берегу, – замедлив бег, одышливо велел Катон, – быстро!

– Ты кто?

– Именем и волей императора… Возьми меня на борт.

– От Нерона, что ли? Паулин! – окликнул барочник своего напарника на носу. – Бери к берегу.

Его напарник обернулся через плечо, при виде Катона озадаченно помедлил, а затем пожал плечами и налег на свой шест, грузным движением поворачивая нос суденышка к прибрежным камышам. Сигать с берега в полной экипировке было рискованно, да и усталость брала свое, поэтому Катон забрел на илистую отмель и подковылял к середине барки, где высота борта пониже. Кое-как перебросив одну ногу через борт, он толкнулся и перекатился на дощатое дно. Здесь истомленно растянулся, хватая ртом воздух. Человек на носу заработал шестом и постепенно вновь вывел барку на течение. Тем временем барочник подошел и хозяйски присел рядом с новоявленным пассажиром.

– Так в чем дело-то?

Со стоном сев, Катон отстегнул ремни нагрудника и облегченно скинул его.