* * *

Флотоводец Лемилл не скрывал своего пренебрежения перед молодым выскочкой-преторианцем, которого пусть временно, но поставили командовать стратегом флота. Это сквозило буквально из каждой морщинки его суховатого изветренного лица и взгляда цепких глаз, которыми он с высоты своего роста оглядывал своих гостей, взошедших на борт «Пегаса» – старой триремы, заставшей, быть может, еще битву при Акциуме[58]. Сейчас она в качестве флагмана покачивалась на мелких волнах примерно в полутора милях от островной бухты. Остальная его флотилия растянулась по флангам, а за ней держались корабли с когортами Катона.

Из конца в конец Капреи составляли примерно четыре мили. Через середину острова, рассекая его надвое, тянулся гребень из отвесных скал. Ближняя к материку восточная часть представляла собой удобную, слегка выпуклую седловину между скалами и плавно всходила к узкой полоске, на которой император Август воздвиг виллу (сейчас заговорщики, несомненно, засели на ней). После Августа те владения значительно расширил его наследник Тиберий, сполна учтя при этом живописные виды на залив. То был дом, по красоте достойный божества, а потому его и назвали Виллой Юпитера. Снизу из бухты к нему вела крутая тропа. В свой первый и единственный визит на Капреи Катон обратил внимание, что эту дорожку легко оборонять, так как никаких других подступов к вилле просто нет. Но едва ли не бо́льшую сложность представляла собой сама высадка на остров. За исключением бухты, что сейчас открывалась взору, и еще одной выемки на дальней стороне острова, куда единовременно мог поместиться лишь один корабль, Капреи были окружены частоколом из утесов.

– Лобовая атака на бухту равносильна самоубийству, – объяснял Лемилл, в то время как Катон оглядывал корабельные мачты, копьями торчащие за волноломом.

Всего десяток судов, которые умыкнул из Остии Нарцисс, обеспечивал бухте дополнительную безопасность. А проникнув внутрь и завладев укреплениями, изменники могли себя чувствовать вполне вольготно. Флотоводец указал на прочные сторожевые башни при входе в бухту.

– Как видите, на каждой из башен установлены катапульты, а слева на скалах сразу – несколько скорпионов[59]. Видите тот дым? Значит, у них наготове зажигательные стрелы, которые полетят во все суда, дерзнувшие войти в бухту. Кроме того, вдоль мола расположены онагры[60]. Все это я говорю ради простой и скромной правды: при попытке завладеть бухтой мы понесем тяжелые потери. Любой из кораблей, что доберется до берега и попробует совершить высадку, столкнется с неимоверной опасностью. Люди окажутся просто обречены.