Мы называли себя Сумеречным племенем, потому что часто продолжали идти в темноте после заката солнца. Наша любовь становилась все сильнее. Я становилась счастливее.

Мы вместе решили, что мне нужно новое имя. «Как писательский псевдоним, – сказал Дэш. – Надо подобрать тебе что-нибудь получше, чем Дебби Паркер». Он был прав. Я поняла это, когда он произнес эти слова. Я поняла, что уже несколько месяцев чувствую, что мне нужно новое имя, но еще не осознала, что это нужно сделать. Дебби – это имя девушки, которой я была, начав это путешествие по лесу. Оно отражало сущность девушки, какой я была в прошлом.

Живя жизнью Дикого Ребенка, я больше не могла быть Дебби Паркер – это имя дали мне при рождении, и оно служило моим определением, пока я сама не смогу определить себя.

Дэш представлял меня каждому новому человеку: «Она – великий писатель. Мы можем показать вам ее рассказы. Это лучшие вещи, которые я читал». Он в это верил.

Люди, конечно, относились скептически. Я была молода и выглядела не так, как, в их представлении, должны выглядеть писатели. Но Дэш давал им посмотреть мою работу, чтобы они могли по достоинству оценить меня. Он считал меня совершенно уникальной. Он считал меня независимой, самостоятельной девушкой – такой, какой я хотела быть. Он хотел читать мои новые сочинения, знать все обо мне и целиком понимать меня.

Он передавал мне уверенность в ценности моей работы.

Быть может, я влюбилась в эту уверенность, которую он мне передавал, в ту горячность, с которой он признавал меня. Отражаясь в его глазах, я представляла, какой красивой я скоро буду. Его глаза светились невообразимой теплотой.

Казалось, он верит в меня как никто другой, кого я любила.

Мне было интересно, была ли моя восторженность и благодарность связана с ним, или они выросли из меня самой.

Однажды ночью я увидела в руках Дэша очки. Я никогда не видела, чтобы он их надевал, но он все время носил их с собой.

«Тебе нужны очки?» – спросила я, решив узнать причину их появления.

Он нацепил их, сощурился и объяснил, что у него почти идеальное зрение: «Я взял их на тропу, чтобы видеть звезды».

Через неделю после Пэквуда я, наконец, попыталась ответить на вопрос Дэша о матери – кем она была, – а была она в действительности глубинной причиной моего путешествия. Мысль о том, что он не знает, какой я была, стала невыносимее опасений. Я нашла своего человека, и хотела, чтобы он меня любил; я должна поведать ему свои тайны. Мне нужно, чтобы он знал, кем я была.

Я раскрыла рот и на этот раз рассказала, как моя мама одевала меня до 16 лет, потому что не верила, что я не опоздаю в школу без ее помощи. Он лишь сказал: «Поразительно, ты носишь трусы». Я засмеялась, а он раскрыл свои теплые объятия, впустил меня внутрь, а потом сомкнул руки вокруг меня.