Я очень хотела рассказать ему, какими утомительными, но радостными были мои дни на тропе; я нашла в себе красивую силу, легко проходя теперь по 30 миль в день. Днем я много шла, а вечером до глубокой ночи писала, чувствуя себя ребенком, наяву играющим в первопроходцев; я была молода и полна ожиданий. Порвав с матерью, скорбя по потере нашей сладкой любви, я нашла утешение в брате, профессиональном игроке в бейсбол. Хотя у нас разошлись пути, наши дороги шли параллельно, и обе были чудесными; знать, что он тоже усердно трудится, много значило для меня.
Я залезла глубоко в рюкзак, где лежали мои ценности, где я хранила его фотографию. Я пронесла ее через весь путь. Когда я нашла фото, я увидела, что оно стало белым и потерлось по краям, оно испортилось при трении о мои водительские права. Теперь его лицо было трудно рассмотреть.
Я любила его очень сильно, и он тоже сильно любил меня.
В растворившемся облике Джейкоба я увидела, что многое натворила, чтобы испортить отношения с братом, больше, чем я когда-либо признавалась себе.
Я знаю, что это было несправедливо с моей стороны и неразумно, но я сильно сердилась на Джейкоба еще до его реакции на изнасилование. В 13 я обиделась на него, когда он уехал в округ Колумбия учиться в колледже. Я злилась, потому что он хотел быть со мной не так сильно, как я хотела быть с ним. В результате я первая увеличила дистанцию между нами.
Я была сдержанна, я грубила; мы общались все реже и реже. Этот порочный круг начался задолго до той ночи, когда меня изнасиловали.
Я надеялась, что у него все хорошо. Мне было интересно, как ему играется в бейсбол после того, как он уехал из Ньютона, завел ли он там дружбу с кем-нибудь – с тренером или с замечательным игроком в своей команде. Находил ли он свое занятие полезным, обещающим и радостным, и не боялся ли он того времени, когда это закончится. Я надеялась, что он знает, что его сестра думает о нем, надеялась, что он ищет смысл и красоту, о которой мы, очень счастливые, мечтали в безопасной тиши нашей лужайки. Мне очень хотелось это узнать.
Я позвоню ему из Канады.
Я взяла свое эссе и пошла на встречу с моим любимым мужчиной в кафе, все еще не отошедшая от потрясения. Я широко улыбалась. Он сразу отложил то, что до этого читал. Наконец он читал то, что написала я. Мнение Дэша было необходимо и имело большое значение. Я ему верила. Я хотела, мне было нужно, чтобы ему понравилось.
Я даже не могла смотреть на него, пока его глаза скользили по строчкам моего произведения. Оно было о том, как я пересекала Высокую Сьерру. На всякий случай я пропустила Аспен Мэдоу, деревянный указатель и ранчо на Тропе Мьюра с доброй Бонни, написав вместо этого так, как будто шла совсем одна: я надеялась опубликовать это эссе в