— Но ведь любой день может стать роковым для государыни!

— Ну, положим, без Анны Фросс Диц порошков в кофий не насыпет…

— Значит, первоначально надо обезвредить Анну. Правильно я понимаю? Но арестовывать ее нельзя. Похитить из дворца тоже нельзя, там каждый шаг и челяди, и статс-дам проверяется Тайной канцелярией. В лютеранский храм она теперь не ходит. Ну что вы молчите-то, Василий Федорович?

Лядащев не хотел, да и не мог посвящать Оленева, во все перипетии дицевского шпионского дела. Армия кишела агентами Фридриха, как гнилой пруд пиявками. Диц — это не просто человек, взявший на себя гнусную роль отравителя, он еще главное звено в какой-то ячейке, у него связи, шифровальщики, свои агенты, которых знает только он, а потому прежде, чем схватить эту акулу за жабры и выбросить на поверхность, не дурно бы отловить мелкую рыбешку. От них, пакостников, вреда не меньше, и не воспользоваться удобной ситуацией попросту глупо. Тем более что план обезвреживания барона у Лядащева был таков, что потом его уже не допросишь: либо он арестовывает Дица, и тот немедленно кончает жизнь самоубийством (отчего бы ему не повеситься на шейном платке, крюк в темнице можно заранее вбить), либо разбойники нападают на карету, грабят хозяина, не забывая при этом всадить ему нож под ребра. Варианты безотказные, выбор по обстоятельствам… Хороши варианты тем, что никто не обвинит в убийстве секретный отдел, здесь распоряжается как бы слепая судьба.

— Я так думаю, — сказал, наконец, Лядащев, — ваша задача выманить Анну из дворца, да так, чтобы она туда не вернулась.

— Я ей напишу, назначу свидание.

— Свидание надо организовать в укромном месте, откуда ее будет удобно изъять.

— А дальше что? — упавшим голосом спросил Никита: мысль, что он обманом завлекает женщину на смерть, была не из приятных.

— Мы не душегубы, — проворчал Лядащев, — главное — ее из дворца, а потом и из России удалить. Назначьте ей свидание в доме Мюллера. Хорошее место. И лучше устроить так, чтобы сам Мюллер позвал ее к себе в гости. Вы можете это сделать?

— Могу, — согласился Никита, пожав плечами, — но объясните мне ход ваших мыслей.

— Мыслим попросту, ходим по прямой. Я думаю, что ваш художник — агент Дица. Вы там разберитесь на месте.

— Быть не может! Это такой безобидный человек! — воскликнул Никита и добавил чистосердечно: — Но если он немецкий агент, то вряд ли он скажет мне об этом.

— Да, не княжеское дело изуверские допросы вести! Вы только лишнее что-нибудь не брякните… не спугните.

— Я постараюсь. Но я никогда не видел барона Дица.