— Уверен, — подтвердил он, поглядывая по сторонам.

— А что, если его убили? — Якуб кивнул на зарево, рдеющее над «Йосефталем». — Такой исход ты допускаешь?

— Я перекинулся парой словечек с земляком, — Зайд двинул мохнатой бровью, достал из бардачка пакет с сушенными финиками и аккуратно отправил в рот засахаренный, чуть сморщенный плод.

— Во время досмотра? — удивился сын.

— Мы стояли рядом, — пояснил Зайд. — Я старик. Слава Аллаху, в этой стране еще умеют уважать тех, кто старше. Я спросил, что стряслось, он мне ответил. Они были здесь. В них стреляли, как я и предполагал. Они остались живы, как и должно быть. А потом… Потом Рувим угнал санитарный вертолет.

— Он Рембо? — спросил Якуб, выезжая на шоссе.

— А кто такой Рембо? — удивился Зайд. — Я его не знаю!

— И куда едем?

— На север…

— Я понимаю, отец, что не на юг. Куда именно мы едем?

Зайд задумался.

— В сторону Бер-Шевы, — наконец определился он. — А там видно будет…

Некоторое время Якуб вел машину молча, но потом все-таки не выдержал и спросил:

— А почему именно в Бер-Шеву, отец?

Зайд задумался.

— Конец дня, — наконец-то произнес он. — Ты где-нибудь видишь здесь заправку для вертолета?

— Нет.

— Зато она есть в Бэер-Шеве. Была. Когда еще я там служил. У них просто нет горючего лететь дальше, чем в Бэер-шеву. Там госпиталь. Там база авиации. Мы не найдем Рувима в городе, он уже будет в пути. Но с ним раненый. С ним девушка. Он не сможет быть быстрым… Мы сможем его догнать — это хорошая новость.

Якуб кивнул.

— Но есть и плохая, — продолжил старый бедуин, и выплюнул косточку от финика на летящий под колесами серый асфальт. — Раз мы понимаем, куда едет Кац, это, скорее всего, понимают и остальные. И солдаты, и те, кто стрелял. Рувима ждут в Бэер-Шеве.