— Нет, не мог, — лицо у Кавана посерело.

— Во всяком случае, — продолжал Галлахер, — мы бы вместе пораскинули мозгами и придумали бы, как помочь командиру, в чем он так нуждался. Мы же знали, что он получил назначение на берегу. Я мог бы проделать все таким образом, что мы избежали бы того, что произошло вчера в центральном посту. Никакого унижения для Шэдде, никакого бесчестья и увольнения со службы. — Он замолчал и оглядел озадаченные, смущенные лица. — Надеюсь, джентльмены, вы не считаете, что я злоупотребляю вашим гостеприимством. Я знаю, что, попросту говоря, являюсь гостем на корабле, но я чувствую вину перед вашим командиром, которую хочу снять со своей совести. Надеюсь, вы не станете протестовать… — Он вновь обернулся к первому помощнику. — Дело в том, Каван, что вы решили сыграть наверняка: орел — выигрываете вы, решка — проигрывает Шэдде. Вы решили, что, как бы все ни обернулось, вы-то будете в порядке. Если командир задумал учебную тревогу — вы в порядке. Если Саймингтона застанут в шлюзовой камере — вы в порядке. Если тревога окажется не учебной — вы тоже в порядке. Более того, вы прославитесь тем, что сумели предотвратить то ужасное, что могло произойти… Так что вы были бы в порядке, как бы ни обернулось дело.

Каван оттолкнул кресло и поднялся. Он был бледен.

— Вот почему вы так расписывали свои заслуги, — продолжал Галлахер, махнув рукой. — Защитить Саймингтона… защитить Грэйси… защитить Шэдде… Просто мутит от этого! Единственного, кого вы защищали, так это Бенджамена Кавана. Вот в чем фокус! Все ради того, чтобы не замарать своего послужного списка. Ради этого вы затолкали Шэдде в грязь. Ведь вылечат его или нет — он все равно погибший человек. — Галлахер перевел дыхание и продолжал: — И если вы считаете, что перехитрили всех, я хочу довести до вашего сведения, что на следствии я повторю все то, что говорил сейчас здесь.

Казалось, что Каван вот-вот ударит американца. Так, наверное, думал и Галлахер. Но Каван только посмотрел на него и, пожав плечами, встал и вышел.

Остальные тоже поднялись с мест и один за другим покинули кают-компанию.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

Вещи были разбросаны по всей комнате — они были всюду, на кровати, на стульях, висели на дверцах шкафа, торчали из выдернутых ящиков комода. Посредине комнаты стояли полууложенные раскрытые чемоданы.

Элизабет твердо решила не брать ничего лишнего, только самое необходимое, поэтому отбирала и отбрасывала в сторону то, что не брала с собой, и гора вещей все время росла.