Голос летчика левого истребителя прозвучал в наушниках спокойно и уверенно:

— Посадочная полоса в пятнадцати милях прямо по курсу. Девять-восемь-два, начинайте снижение. И прикажите своему парню, чтоб напрасно не игрался с рацией.

Они очумело переглянулись, не веря собственным глазам и ушам.

— Дано вам десять секунд. Следующая очередь будет по кабине.

3

3

Подполковник Пол Бейерсдорф смотрел в окно на шеренгу деревьев с увядшими от горячего калифорнийского солнца листьями. Военно-воздушная база Нортон — действительно неплохое место, но эта треклятая жара да еще смог, который иногда надвигается с побережья… Бейерсдорф повернулся к генералу Шеридану.

«Сидит будто робот. Если я хорошо знаю старика, то у него внутри сейчас все кипит. Ему крайне необходимо быстро распутать эту историю, иначе она может стоить ему карьеры. Если поиск окажется неудачным, мы со стариком не протянем и месяца. Господи! Уже без четверти десять…»

В комнату, где должно было состояться совещание, зашел сержант, и подполковник Бейерсдорф был вынужден прервать свои размышления. Сержант имел вид, словно только что сошел с призывного рекламного плаката, — такой весь блестящий и прилизанный. Он подошел к генералу точно по уставу, только что каблуками не щелкнул:

— Сообщение из оперативного отдела, сэр. — Генерал молча ждал, что скажет сержант дальше. — По поводу полковника Рейдера, сэр. — Все в комнате насторожились. — Он приземляется через несколько минут. Его самолет горел — вышел из строя левый двигатель, сэр. Были также неполадки в энергосистеме. Только сейчас он сумел связаться с нами и просил немедленно вам доложить.

Генерал поднял глаза.

— Благодарю, сержант.

И ничего больше. Опытный сержант, хорошо зная генерала, даже не спросил, надо ли что-нибудь передать Рейдеру. Если бы генерал имел такое желание, то не ждал бы вопросов. Сержант так лихо выполнил поворот «кругом», что ему позавидовал бы и бывалый прусский служака.

Артур Шеридан никогда по-настоящему не боялся смерти. Правда, под настроение он любил поговорить о своем «последнем вылете». В небе военного летчика постоянно ждет смерть. Когда эскадрилья огромных бомбардировщиков пробивается сквозь мощный огонь зенитных батарей, кто-то непременно должен стать жертвой бездушного закона средних чисел. Но каждый верит, что это будет кто-то «иной». Когда везде вокруг тебя смерть, ты в конце концов привыкаешь не замечать ее.

К смерти, считал Артур Шеридан, надо относиться так же, как древние греки относились к головной боли. С презрением.

«Интересно, знает ли Бейерсдорф, что у меня едва не раскалывается голова, — подумал Шеридан. — Вообще никогда не поймешь, что знает и чего не знает мой помощник. Настоящий ходячий компьютер. Причем высочайшего качества. Он всегда знает, куда клонит шеф, и без каких-либо расспросов приходит на помощь. А именно сейчас я нуждаюсь в помощи, и немедленной. Как могло случиться, черт побери, что среди белого дня в самом центре Соединенных Штатов точно сквозь землю провалился большой транспортный самолет?»