– Ну…
Фон Фрайзинг выхватил кинжал из ножен лейтенанта, заколол ближайшего из солдат, подхватил его мушкет и разрядил во второго. Все произошло так быстро, что оба гвардейца упали почти одновременно.
Колокола смолкли, Шикард стоял в оцепенении. Фон Фрайзинг подобрал мушкет второго солдата и направил на лейтенанта.
Тот пришел в себя.
– Вы с ума сошли? Вы слуга Божий, и…
– Я знаю, кто я. И знаю, что после всего вами сотворенного Господь простит меня.
– Прошу вас…
Иезуит выстрелил. Пуля пробила лейтенанту голову. Шикард отлетел назад и упал между надгробьями.
Фон Фрайзинг брезгливо отшвырнул мушкет.
«Я буду жить, Лукас Хольцнер, обещаю».
И он бесшумно скрылся в лесу.
XCV
XCV
Башенные часы пробили полночь.
Пруссак осторожно выглянул из покосившегося сарая. Дождь перестал, на улицах не было ни души. В домах и в казармах свет давно погас, и лишь немногочисленные фонари высвечивали мокрую мостовую.
Пруссак прошел несколько шагов и поднял голову. Крепостная стена тянулась в ночное небо, отсюда были хорошо видны Новые ворота.