– Вам плохо, молодой человек? – услышал он строгий голос над плечом.

Терентьев дернулся, будто остаточное электричество от удара молнии стекло на землю, покинув тело. Поднял мутный взгляд на говорящего. Это был охранник в форме капитана. Вооруженный и подозрительный.

– Уснул, – буркнул Терентьев. – Извините. Пишу диссертацию, очень устаю.

– Диссертацию? – Военный прищурился, разглядывая папку на столе. – А какой вуз?

– МФТИ, – соврал Терентьев. Наверняка капитан слышал про этот вуз, что он крупный и известный. – Военная кафедра, – вставил он, предрекая вопрос, как он тут вообще очутился.

– А-а, – протянул капитан. – Тогда ясно.

Терентьев не стал уточнять, что ему ясно. Он взял папку, но военный остановил его.

– Я сам поставлю на место, – сказал он. – Вы можете идти. Ваше время истекло.

Каждому посетителю давалось строго определенное количество часов и минут, эта цифра проставлялась в пропуске, и на выходе отмечался остаток. Не успеешь найти материал, притом что картотека была ужасной, – твои проблемы. Военные не слишком горели желанием выдавать тайны.

– Пятый ряд, ячейка сто сорок один, год хранения тысяча девятьсот шестьдесят два.

Капитан ухмыльнулся.

– Удалось найти, что искали?

Арсений покачал головой, словно проверяя, на месте ли все то, что он только что туда закачал.

– Определенно.

– Что ж. Это немногим удается. Желаю удачи.

Арсений развернулся и направился к выходу. Там, слева от железной кованой двери, висел плакат: «Мобильным устройствам не доверяй, враг все услышит, в эфир не болтай» и внизу приписка: «Запрещено выносить материалы архива, разглашать военную тайну, использовать любые технические средства для копирования и воспроизводства архивных сведений».

Дверь перед ним открылась, и подтянутый человек в военной форме показал рукой на рамку: «Прошу сюда. Если у вас есть какие-либо предметы в карманах, выгрузите их содержимое перед рамкой».

Терентьев развел руками.

Когда он вышел на улицу, уже вечерело. Голова гудела. Он медленно пошел по тротуару, наслаждаясь майским вечером. Легкий ветерок теребил его челку и приятно охлаждал лоб. Он свернул с невзрачной улицы, где находился архив, на более оживленную, оттуда попал на проспект. Ноги сами несли его – вдоль витрин с изогнутыми манекенами, мимо рекламных плакатов и тумб, в потоке спешащих людей.

Каким-то образом он очутился на площади Воровского, увидел вывеску «Старбакс» и машинально шагнул внутрь. Очень хотелось кофе. Черного кофе с молоком, капучино или американо – не важно, сладкого, с двойным сахаром. Он понял, что едва держится на ногах и мозг сам привел его сюда, за спасительной дозой кофеина и сахарозы.