– Веришь-нет, он меня ка-ак поднял! Сидел, оказывается, варнак! Так поднял, что я метра на два над землей очутился! Да обхватил мои ноги и ка-ак побежит!.. Мужики мои не знают, что делать. Я сижу у него на шее и еду! Здоровый, бугай, прет и прет! Вижу – самого, как медведя, притащут. Тут я его маленько на придушальник взял. Он пыл-то потерял, мягкий стал, как кисель. Ох, думаю, не кончился ли?.. Нет, живой, токо молчит. Приволокли к себе, а он, варнак, немтырем оказался, контуженный! Во как бывает, паря! А бороду так до госпиталя и не позволили. Когда мне брюхо зашили, я у тамошних спрашиваю – бороду можно? А они: можно, миленький, токо выживи. А то у меня кишок метра два вырезали, порченые оказались.

И, видя, что Ивану хоть и интересно, но не весело, Петрович, опрокинув еще один ковш, крякнул и молча начал одеваться.

– Собирайся! – распорядился он. – Поедем.

– Куда? – опешил Иван.

– Куда… За книгами! – Петровича уже покачивало.

Ивана долго уговаривать не пришлось. Собрались они, Петрович мерина заседлал, котомку с припасом привязал и взгромоздился в седло.

Старик на мерине, Иван пешком, держась за стремя, тронулись не спеша в путь, однако за ночь верст пятнадцать отмахали. Петрович протрезвел, понял, что погорячился, – из припаса один хлеб с луком, у Ивана одежонка неподходящая, – однако ни тот, ни другой и не подумали возвращаться.

На первой заимке, пустовавшей с войны, Петрович завалился спать, а Иван стал обследовать избу, чердак, подпол. В чулане отыскал великолепную, старинной работы, резную прялку, кокошник потрепанный, крысами и мышами посеченный, но тоже старинный. А книг словно тут и небывало.

– Вербованные пошарились, – сказал старик, проснувшись. – От деревни близко, да и лесосеки рядом… Поехали, тут недалеко еще одна заимка брошенная. Там зимой видел книги, лежат…

«Недалеко» оказалось километров за сорок, только на следующий день добрались. Иван устал, засыпал на ходу, но при виде заимки ожил. Петрович же вывалился из седла и захрапел на траве, даже под голову ничего не подложил.

– Я, паря, – сказал он перед тем, как заснуть, – после медовухи дней пять сплю-у!..

– А змеи? – спросил Иван. – Змей не боишься?

– Тут змей нету, – уверенно заявил старик. – Змеи, они с людьми живут. А как люди уйдут – и змеи за ними…

Иван вошел в избу: пахло прелью, сухой глиной от разрушенной печи, сквозь прогнивший пол у стен пробивались желтые грибы. Маленькие, в два бревна, окошки на удивление были целы, хоть и составлены из осколков стекла. Уже на пороге Иван интуитивно ощутил, что здесь будет удача. Однако в избе он ничего не нашел и забрался на чердак.