— Никаких платежей сейчас! — закричал директор. — Видите: деньги сданы. В любой момент тут могут появиться партизаны.

Вегнер, конечно, понимал, что он влип в опасную историю, и все-таки чувство юмора взяло верх. Он сказал директору:

— По-моему, они уже очень близко. Вряд ли вы успеете...

— Что за неуместные шутки! — возмутился директор, лихорадочно тыча в карман мою расписку.

Я согласился с директором:

— Шутки действительно неуместные, герр корветен-капитан, но вы мне нравитесь!

— Благодарю вас! — Он протянул руку. — Прощайте. Моя тыловая служба кончается.

Этот немец действительно был мне симпатичен, Знакомство со мной может дорого ему обойтись. Я сказал директору:

— Лихой офицер! Мы с ним здорово заправились коньяком, пока мне заправляли машину в имении его сестры.

Вегнер ушел, а еще через несколько минут мешки с деньгами и опечатанные папки были погружены в «фольксваген». В двенадцать часов без пяти минут мы выехали на Киевское шоссе. Солнце светило по-весеннему, комья мокрого снега взлетали из-под колес.

— Надо было все-таки подшить к делу этого фрицевского моряка и директора тоже, — с сожалением заметил Голованов.

— Директору дадут и без нас, Вася. А тот офицер, кажется, начинает кое-что понимать.

Борт о борт с нами, по направлению к Королёвке, промелькнула встречная машина. Я успел заметить сидящего рядом с шофером Бальдура.

— Он нас не видел, — сказал Чижик, сворачивая на крепкую лесную дорогу.

— Все равно бы не догнали, — сказал я, — да и в лес они сейчас не сунутся.

— А жаль! — Голованов закрыл глаза и откинулся на заднее сиденье.

— Не огорчайся, Вася! Мы еще встретимся с господином Шоммером.

2