До самого утра я бродил между берез, а утром пришел к Веденееву и протянул ему оба письма. Он прочел, встал, постоял с минуту, опустив голову. Потом сказал:

— Война. Большего для себя не желаю.

Он никогда не говорил мне о себе. Только сейчас рассказал, что его жена умерла от голода в Ленинграде, а оба сына погибли на Ораниенбаумском плацдарме.

Накануне моего ухода Веденеев сообщил мне, что разведцентр, вместе с партизанским полком, меняет дислокацию. Он будет находиться в лесах, километров на семьдесят восточнее Южнобугска. Маленькому отряду Запашного приказано отвлекать внимание от разведцентра. Во всем, что касается разведки, отряд подчинен мне, а начальником штаба назначен Вася Голованов.

Во всей партизанской деревне и даже в самом разведцентре никто не знал дня и часа моего ухода. Мы простились с Веденеевым. В воздухе висел тихий зной, необычный для конца мая. С северо-запада наползала туча, далекие молнии беззвучно вспыхивали за темными деревьями по ту сторону болота.

— Будет гроза, — сказал Пантелеймон. Он подал мне знакомую латаную свитку и торбу странника. — Дождь пойдет, и мы вместе с ним...

Глава восьмая ВЕГНЕР МЕНЯЕТ КУРС

Глава восьмая

ВЕГНЕР МЕНЯЕТ КУРС

1

Запашного я застал в сильном гневе. Молодой партизан Присудок стоял перед ним со связанными за спиной руками.

— Злодій! — сказал Сергий. — Ось це мені гірше смерті[95].

Сколько раз пытались немцы обвинить Запашного в грабежах, чтобы восстановить против него крестьян. Не верили! И вот, пожалуйста, в самом деле грабеж. Этот Присудок, недавно принятый в отряд, зарезал на хуторе корову и отобрал у старика пасечника бочку меда.

Запашный собрал «тройку», которая вынесла решение за пятнадцать минут.

— Прикажите расстрелять этого сукина сына! — сказал Запашный новому начальнику штаба, Голованову. — Мародеров в отряде не потерплю! — и ушел, даже не взглянув на осужденного.

Парнишка с оттопыренными ушами кинулся в ноги:

— Любое задание дайте! Пусть лучше немцы убьют, чем свои!

Я сказал Голованову.