***

На следующий день Денис позвонил ей домой.

– Я могу приехать к тебе?

– Дэн, если ты хочешь продолжить вчерашний разговор, то я против, – ответила Лариса, прислушиваясь к себе и с удовольствием отмечая движение той самой волны. Конечно, она разрешит ему приехать. Конечно, она позволит ему говорить о любви. Конечно, тысячу раз конечно…

– Я хочу видеть тебя, Лара, – это прозвучало по-взрослому, никакого мальчишества.

Она согласилась мгновенно.

– Ладно. Надеюсь, ты не забыл за год мой адрес…

Едва Денис приехал, Лариса провела его в спальню и, взяв его голову обеими руками, заглянула мальчику в самые глаза:

– Ты любишь меня?

– Да, – выпалил он.

– Ты хочешь, чтобы я стала твоей женщиной?

– Да, – он жадно сглотнул слюну и закрыл глаза.

Лариса отмела последние колебания и принялась расстёгивать пуговицы на рубашке племянника. С каждой секундой в ней закипало чувство головокружительного нетерпения. Вслушиваясь в поднимавшуюся внутри себя бурю, Лариса поняла, что содрогалась от дикого страха, как если бы собиралась совершить тягчайшее преступление, возможно, убийство. Никогда прежде она не находилась в столь взвинченном состоянии, оставаясь наедине с любовником.

Минуту спустя она увидела перед собой гладкое мальчишеское тело, узкую грудную клетку без намёка на волосяной покров, нежные и худые кисти рук, лёгкий пушок на паху, бледное лицо с закрытыми глазами.

– Ты боишься? – спросила она.

– Нет, но я волнуюсь, – признался он и вытянул перед собой дрожащие руки.

– Теперь уже поздно волноваться.

Он неумело, но властно поцеловал её несколько раз в рот, обняв тонкими руками за талию. Лариса чувствовала сквозь махровую толщу халата, как прильнуло к ней стройное тело племянника и как упёрлась ей в живот его быстро набухшая мужская плоть. Лара освободилась от объятий, опустилась перед Денисом на колени и обеими руками стиснула его воспрявший ствол, мягко оттягивая кожу. Денис почувствовал её дыхание у себя на животе и закрыл глаза, затем горячие губы женщины умело обхватили набухший его кончик, язык затрепетал, разжигая неведомое доселе пламя, тонким струями пронзившее его насквозь. Стоя с закрытыми глазами, он подумал, что надо бы что-то сказать, но в голове было пусто и шумно, кровь пульсировала причудливыми тёмно-красными комьями, перекатывая их от левого уха к правому. Ощущение этих кровяных сгустков расширялось и с каждым мгновением распространялось всё дальше по телу.