Когда последний из присутствовавших покинул зал дворца Омра, факиры, состоящие в распоряжении Совета Семи и брахматмы, тотчас же стали на страже у единственной двери, чтобы ничто не помешало тайному совещанию.

Движение и шум толпы сменились тишиной и благоговейным молчанием. Неподвижно сидящие вокруг стола, за которым они заседали, и окруженные волнами белой кисеи, эти «Семь» походили своими очертаниями при тусклом свете лампы на тех смутных призраков, которыми воображение народа населяло древний дворец Омра.

Арджуна — так звали брахматму — ходил взволнованный взад и вперед мимо «Семи», взоры которых были со странным вниманием обращены на него: чувствовалось, что между вождем общества Духов Вод и семью членами Тайного Совета ощущается какое-то недовольство, готовое разразиться каждую минуту. Случай с падиалом неминуемо должен был вызвать его. Не зная важность событий, о которых Комитет Трех узнал только к концу заседания и которые были главной причиной его внезапного вмешательства, брахматма решился протестовать против вынужденной роли, сыгранной им сегодня вечером. С другой стороны, тайный трибунал не терпел никакого посягательства на свой престиж и не хотел никому объяснять свое поведение, которое никто не смел контролировать. Странно только, что он сам не объяснил положение дел, которое не было никакого смысла скрывать от брахматмы; весьма возможно, что причиной этого было вызывающее поведение последнего, неоднократно пытавшегося присвоить себе права Тайного Совета. Это заставило трибунал дать ему строгий урок, который должен был напомнить, чтобы он не переходил границ своих обязанностей. Уже одно присутствие его в зале, когда «Семь» не приглашали его остаться, было нарушением этикета; он никогда и ни при каких обстоятельствах не имел права присутствовать на совещании, и тот факт, что «Семь» остались в зале, указывал ему на необходимость удалиться вместе с жемедарами. Упорное стремление его остаться на собрании служило доказательством его желания вступить в борьбу с тайным трибуналом.

Арджуна воображал, что его спросят о причине его присутствия; это, конечно, облегчило бы ему начало спора, ибо ему было небезызвестно, что говорить в присутствии «Трех» без их разрешения запрещается. Однако Арджуна ошибся в своем ожидании; члены Тайного Совета отвечали полным молчанием на этот вызов с его стороны.

Но брахматма задумал опасную игру и после нескольких минут колебания решился первым нарушить молчание. Подойдя к столу, он по принятому обычаю отвесил, три поклона перед молчаливой группой.