Нана-Сахиб, который ничего больше не боялся после трагического конца Максвелла и исчезновения Кишнайи, чувствовал себя настолько уверенно под охраной своего отряда, что начал выходить из своего убежища и, находя общество Барбассона очень приятным, также сделался страстным рыболовом. Вот уже несколько дней, как они сидели каждый день, молчаливые и неподвижные, на берегу озера, терпеливо ожидая, когда Сердар пришлет им известие о себе.

Фредерик де Монморен давно уже знал, что Нана-Сахиб, несмотря на замечательное мужество, с каким он вел свои войска, подвергая опасности свою жизнь, не имел качеств, необходимых для заговорщика. Поэтому он тщательно скрывал свое возвращение от принца, решив предупредить его только в самую последнюю минуту, чтобы обезопасить себя от какой-либо неосторожности с его стороны.

— На коня, Нана! — скажет он ему в один прекрасный день. — Вся Индия восстала, и мы начинаем снова!

Он был уверен, что найдет в нем героя знаменитой битвы на равнине Джуммы.

Молчание друга очень удивляло Нана-Сахиба; сдержанный, как все люди Востока, он никогда не выказывал беспокойства. Но вот в один прекрасный день он получил тайное сообщение общества Духов Вод, приглашавшее его быть готовым на всякий случай, не говоря ничего окружающим, так как Декан готовится сбросить с себя иго; оно уведомляло его также, что делегация от Тайного Совета явится за ним, когда наступит время стать во главе восстания.

Это Кишнайя готовил свои сети. Однако спустя некоторое время, Арджуна, настоящий брахматма, прибыл в Нухурмур, куда его проводил сын Анандраена; он подтвердил это, прибавив также, что ждет возвращения Сердара. В этот день все торжествовало в Нухурмуре, и Барбассон, посоветовавшись по своему обыкновению с памятью Барнета, объявил, что лучше сто раз начать борьбу, чем продолжать вести уединенную жизнь, на которую их обрекли. А про себя провансалец говорил: «Я уверен, что Барнет, став миллионером, направился бы в сторону французской территории, чтобы отплыть на первом пароходе, отходящем в Европу, — единственное место, где можно спокойно наслаждаться своим состоянием. А если бы Барнет сделал так, то почему и мне не поступить так же? Ведь Барнет был олицетворением честности. К тому же Нана дал мне этот миллион в награду за мои услуги, — значит мы, квиты, и я свободен».

Составив мысленно этот план, Барбассон с нетерпением ждал случая покинуть гроты Нухурмура. Послушай только его — так все бы сейчас отправились в Биджапур, чтобы присоединиться к Сердару.

Ах, Барбассон! Ты хочешь запятнать бегством свою жизнь, полную упорной борьбы, мужества, энергии и самых опасных предприятий! К счастью, судьба в память о твоих прежних заслугах решила иначе, и в минуту опасности в тебе снова проснулось сознание долга.