«Предписывается Номеру триста тридцать третьему во всем беспрекословно повиноваться Номеру двести двадцать второму, что бы последний ни приказал ему!» — прочел капитан.

— А-а… так вы не доверились моему слову, а сочли нужным оградить себя на всякий случай, известными гарантиями… Так вот смотрите, что они для меня значат, ваши предписания!

С этими словами Джонатан Спайерс скомкал и бросил в огонь бумагу, предварительно прикурив от нее свою сигарету.

— Это неповиновение, открытый протест! — воскликнул негодующий Иванович.

— Нет, но вы не должны забывать, что прежде чем согласиться на ваши условия, я оговорил, что сохраняю свободу действий по отношению к французам и даже другим нациям, кроме славянских народностей, и по отношению к графу д'Антрэгу, которого я хотя и не знаю, но жизнь которого решил сохранить, о чем и предупреждал вас тогда же! Во-вторых, как член Общества Невидимых первого класса, я вправе повиноваться только непосредственно Верховному Совету, а не членам Общества, равным мне, или низшим членам Общества!

— Не таков дух нашего постановления!

— Может быть, но такова его буква!

— Пусть так, в таком случае, что же вы думаете делать?

— Исполнить свое обещание, то есть помочь вам захватить в плен графа, но не дав коснуться даже волоса на его голове! При этом не рассчитывайте, чтобы я выдал вам пленника. Я сам доставлю его в Петербург и передам в руки Верховного Совета, а для того, чтобы он во время пути здесь на «Ремэмбере», пользовался всеми удобствами, подобающими его происхождению и общественному положению, я считаю нужным предуведомить вас, что в случае его смерти я вас немедленно заставлю познакомиться с одной из наших электрических батарей, которые в один момент отправят вас следом за вашей жертвой. Поэтому предупреждаю вас, что на «Ремэмбере» нет такого места, нет стула, кресла, дивана, постели, где бы при желании я не мог поразить вас как громом в любой момент!

— Вы не таким тоном говорили со мной шесть месяцев тому назад, — едко заметил Иванович, — и ваша благодарность в данном случае проявляется в весьма своеобразной форме!..

— В данном случае о признательности с моей стороны не может быть и речи; вы действовали ради своих же выгод и выгод вашего Общества, французом же мне была оказана помощь совершенно бескорыстно. Принудив меня встать в ряды Невидимых, вы рассчитывали сделать меня вашим рабом, но я не таков, чтобы дать вить из себя веревки. Во всяком случае, не советую вам вступать со мной в борьбу: сила на моей стороне!

— Вступать с вами в борьбу! — воскликнул Иванович с притворным удивлением. — Да я и не думаю об этом!