— Ну, как же: ведь это профессор Родионов вывез его из Америки.

— А-а…

— Профессор — агроном. Большой спец.

— А я думала, что это — выпущенный на свободу сумасшедший…

— Аа-а…

— Все русские такие…

— Аа-а…

— Мои сведения: у него большие знания, прекрасный работник, считается энтузиастом. Беспартийный. Его очень ценят. Но в личной жизни — окончательно запутался между двумя бабами. Эта его теперешняя, — Шурка, — безработная девчонка с биржи труда… Бросил из-за нее жену с ребенком, — вы их видели, они в четвертом классе… А теперь, кажется, не знает, как ему от этой Шурки отделаться…

— Какая грязь! По вашим сведениям — негр открыл ему секреты?

— Хопкинсон жил всю зиму на квартире Родионова, работал в его лаборатории… Все было очень засекречено.

— Нужно точно узнать — известны ли грязному профессору открытия Хопкинсона…

— Слушаюсь…

— Мы должны уничтожить все следы… Сюда идет человек с закрытым глазом. Он мне не нравится.

Действительно, лениво подходил Гусев. Руки в карманах галифе, верхняя часть туловища — голая, на ногах — туфли. Эсфирь Ребус захлопнула жалюзи. Ливеровский закурил трубку. Гусев сел под его окном. Спросил, не повертывая головы:

— Задача была: угробить их совсем или только чтобы они не поехали с этим пароходом? (Ливеровский за его спиной, не выпуская трубки, ухмыльнулся двумя золотыми зубами.) Вы один сбросили эти ящики или был сообщник?

Ливеровский молча вынул из пиджака бумажку и поднес к глазам Гусева. Тот взял, прочел:

— «Иосиф Ливеровский. Вицеконсул республики Мигуелла-де-ля-Перца»… Так… Это где это?

— Республика Мигуэлла-де-ля-Перца, коей я имею счастье состоять гражданином и вицеконсулом, — помещается в Южной Америке между Парагваем и Уругваем.

— Понятно, — сказал Гусев. — Сами-то — русский?

— Конечно.