— Ты еще насмотришься на нас! Дай срок, вот доберемся до места, поднимемся на борт…

— А разве мы не на борту?

— Черт побери! Не думаешь ли ты, что мы вечно будем болтаться в этой шлюпке?

— А куда же…

— Немного терпения! Механик, свистни-ка погромче, чтобы точно знали, где мы.

— Не волнуйтесь! Ребята не ошибутся. Если им назначено свидание, прибудут точно по расписанию в назначенное место. Их не собьешь ни золотом, ни виски[335].

И действительно, вскоре навстречу пришла еще одна лодка.

— Подруливай! Причаливай! — командовал Анрийон. — Все ли на месте?

— Да, капитан, — отозвался кто-то из темноты.

— Никто не отстал? А Джим?

— Все в порядке, капитан. Джим тоже успел! — Человек говорил с легким американским акцентом.

— Браво, ребята!

Все участники ночного происшествия, как по мановению волшебной палочки, вновь собрались вместе, разместившись в большой лодке. Мотор взвыл, и только ветер засвистел в ушах.

Через три четверти часа они были уже на рейде и поднимались на борт большого парохода. Судя по судовым огням, вскоре намечалось сниматься с якоря.

Чтобы помочь Феликсу взобраться, пришлось спустить трап. Анрийон заметил, что его друг был очень слаб.

— «Авраам Линкольн»! Наш корабль! — объявил Поль, едва вступили на палубу. — Поднимайся, поднимайся! Дорогой мой, чувствуй себя как дома, даже лучше.

Синий человек был поражен и не произнес ни слова. Он медленно поднялся по трапу, пересек палубу, спустился вниз и очутился в просторной каюте, где уже был накрыт стол.

Ярко освещенная каюта сияла. На белоснежной, хрустящей скатерти сверкали хрусталь и серебро.

— Ну, а теперь, — радостно произнес капитан, — обнимемся наконец и расцелуемся, как люди, с честью выполнившие свой долг. И достойно отпразднуем нашу долгожданную встречу! Дай мне посмотреть на тебя!

— Ты увидишь лишь синее лицо, — вздохнул Феликс, обнимая друга.