Поздним мартовским вечером в комнате Петра Петровича Калачникова кроме хозяина, взволнованного и поэтому более резкого в движениях и торопливого в разговоре, находились Никита Иванович Поленов, разгоряченный несколькими стаканами чаю, и Сашок, уже получивший с немецкого склада полинялый, не по росту свободный штатский костюм. На столе, сервированном по-простецки, в расчете на «питухов», — начатая бутылка самогону, шинкованная капуста, маленькие щербатые огурчики.

— Огнев передал, что в Шелонске всем нам предстоит большая работа, — продолжал разговор Никита Иванович. — Скоро сюда прибудет эсэсовская дивизия. Дивизия, правда, разбитая, но она будет пополнена. По имеющимся данным, в дивизии будет до шестисот офицеров…

— Это же целая банда! — не удержался Калачников.

— На несколько банд хватит, — поправил Поленов. — Вот бы поколотить их в нашем Шелонске!

— Разрешите мне слово, Никита Иванович! — нетерпеливо заговорил молчавший до того времени Сашок.

— Пожалуйста, Сашок!

— Я, Никита Иванович, бывший сапер, знаю подрывное дело. Контузило меня немецким снарядом, когда мы минные заграждения делали. Без сознания и взяли в плен…

— Знаю, дружок! — Никита Иванович подсел к нему поближе. — Все о тебе знаю. И Огнев знает и доверяет. Биографию свою, а особенно причины пленения, можешь не рассказывать: это будет звучать как оправдание, а оправдываться тебе не в чем, ты был честным солдатом!

— Спасибо, Никита Иванович, — голос у парня дрогнул.

— Продолжай, Сашок! — ободрил его Поленов.

Сашок поправил пиджак; ему казалось, что он все время сползает, поэтому часто подергивал плечами.

— Сегодня я был у Хельмана. Собирается он меня назначить старшим команды военнопленных. Они будут ремонтировать кинотеатр. Через месяц планируется закончить работу.

— Так, так, Сашок… — сказал Поленов.

— Посмотрел я бывший промкомбинат. Пусто там. Но это нам на руку.

Калачников внимательно слушал парня. Сашок уже несколько дней жил в одной комнате с ним и нравился старику. Было в нем что-то самобытное, чистое, приятное. Несколько раз Калачников делал намеки Хельману: и как Сашок ненавидит большевиков, и как ждет не дождется полной победы новых порядков, и как презирали его те, с кем ему довелось жить и работать, — военнопленные. Клюнуло!..

Сашок, подумав, продолжал:

— Пол здания, где будет кинотеатр, крепится на балках, а балки — на кирпичных столбах. Я насчитал шестнадцать кирпичных кладок. Пришла мне в голову такая мысль, Никита Иванович, не знаю, может быть, вам она и не понравится. А попробовать можно…

— Да ты говори, говори, вместе обсудим! — сказал Поленов и кивнул головой.