Об этой поре своей жизни мичман Жадов вспоминать не любил. Зато командир дивизиона Лучко, встречаясь с Жадовым, неизменно подмигивал ему и спрашивал: «Ну, где же пеленги?!» История с пеленгами была известна всем, и ее передавали из поколения в поколение — от «старичков» к новичкам.

Так вот, пятнадцать лет назад Лучко, командовавший в ту пору кораблем, крикнул матросу Жадову с ходового мостика:

— Идите брать пеленги!

Жадов, прослуживший на корабле три дня, спросил у пробегавшего мимо старшины, где ему взять эти самые пеленги, и тот, не моргнув глазом, посоветовал обратиться к боцману. Боцман тоже не моргнул глазом, а откинул крышку форпика и достал два красных от ржавчины рыма, бог весть как завалявшихся в налаженном и надраенном боцманском хозяйстве.

— Вот, — сказал он Жадову, — тащи. Только ржавчину сними, не терпит командир ржавчины.

Лучко на мостике рвал и метал — где Жадов? — а Жадов в это время надраивал до блеска старые рымы. Потом он появился на мостике, протянул рымы командиру, и тот изумленно сказал:

— На кой черт вы мне это притащили?

— Пеленги, товарищ капитан-лейтенант. Сами же приказали взять.

Говорят, корабль содрогался — так хохотали все, в том числе и Лучко. И вот пятнадцать лет спустя Лучко, уже капитан первого ранга, неизменно подмигивал мичману при встрече: «Так где же пеленги, мичман?»

Боже ты мой, сколько раз еще он ловился на подобные шуточки, наивный ярославский паренек, от роду не видевший моря! И кнехты осаживал молотом, и макароны продувал на камбузе, и шваброй болтал за кормой, чтоб салака не обсосала свежую краску… Но вот завидный характер: он ни разу не обиделся, как обижались другие, а хохотал вместе со всеми над своей оплошностью, потому что всякую науку считал впрок. А потом, годы спустя, сам разыгрывал новичков беззлобно и тоже ради науки: не будь лопухом, милый мой, и помни, что пограничнику голова дана, чтобы думать.

Все это Званцев знал, и поэтому ворчливое настроение мичмана было ему понятно, хотя он и не прочь был подшутить над этой воркотней. Он уважал мичмана, как уважают ровню: разница в годах в счет не шла. Замполит не скрывал, что он иногда просто-напросто любуется боцманом, тем, как тот вываливает шлюпку или учит матросов швартоваться с ходу впритирочку.

На борт «большого охотника» они поднялись вместе, и дежурный доложил, что никаких происшествий не произошло, команда ужинает, а потом, совсем уж не по-уставному, добавил:

— Товарищ капитан-лейтенант, вы новичков не встречали?

— Встречал.

— Земляка моего там, случаем, не видели? Длиннющий такой.