Ни битва под Москвой, ни разгром немцев под Сталинградом не отрезвили «русских националистов». Лишь полтора месяца спустя после сокрушительного поражения гитлеровских войск на Курской дуге они начинают переговоры с партизанскими вожаками о переходе бригады на их сторону.

Какая чаша весов народного суда перетягивает в данном случае? Та, на которой содеянное под штандартом фюрера, или та, на которой боевые действия против фюрера?

Ковалеву и Новоселову не пришлось решать этой альтернативы. Три четверти бывших карателей и почти все командование бригады погибли в боях.

Говорят, мертвые сраму не имут. Верно. Срам остается их матерям, женам, детям.

От вины и невины этих людей болела голова других чекистов. На долю уральских ребят выпало событие несколько иных масштабов. Свердловское УКГБ выяснило, что некий Егоров Сергей Харитонович, 1922 года рождения, служивший денщиком у Алтынова, живет и здравствует в Камышине Сталинградской области. Мало того, после войны вступил в партию.

…Поужинав, говорили о завтрашнем дне. А день этот немного грустный. Как оперативный работник, Юрий Новоселов сделал здесь все. Пора друзьям расставаться. Новоселову «по пути» в Свердловск необходимо заехать в Камышин и вместе с белорусскими чекистами решить судьбу Сергея Егорова. Не так уж безгрешен унизительно падший лейтенант, прислужник командира карательной роты. Следовательскую работу по документированию установленных фактов по всем событиям Ковалев выполнит без Новоселова.

Но вот уже в который раз Новоселов предлагает:

— Позвоним Орлову. Николай Борисович поймет нас. Ведь мы больше месяца без выходных. Если на то пошло — по две смены ежедневно!

Не о денежной компенсации, не о каком-то ином вознаграждении настаивал поговорить Юрий. Слава богу, материальное стимулирование, хотя и зовется ведущей силой, не касается чекистов, не оно побуждает их совесть к труду.

— Одни сутки, — внушал Новоселов товарищу, — и не обоим, тебе одному. Пока ты ездишь на могилу Василия, за тебя в упряжке я похожу. Потом махну в Камышин, никуда не денется алтыновский холуй.

— Ни за сутки, ни за двое не уложусь, — упорствовал Ковалев. — Будет отпуск — съезжу.

— Тогда из тридевятого царства придется, а сейчас — под боком.

— Ничего себе — под боком. До Гродно поездом, потом верхом на авось да небось… Спасибо, Юра, но нереально это. Забудем.

— Зачем упрямиться, Саша! — в отчаянии воскликнул Новоселов.

— При чем тут упрямство… Мне вон куда надо, — кивнул Ковалев на карту.

— О, подлые особи! — Новоселов, растопырив пальцы граблями, трагически потряс ими перед своим лицом. — Изведется ли когда-нибудь эта нечисть?!