Шарль.

P. S. Через шесть недель мы будем плыть по Марони».

На конверте значился адрес:

«Месье Робену, землевладельцу, селение «Полуденная Франция» (Марони), Французская Гвиана».

Дело подвигалось к 12 сентября, и получатель письма, прибывшего к месту назначения около месяца тому назад, со дня на день ожидал двоих путешественников.

Им пора было появиться. 6 августа они взошли на борт одного из великолепных пароходов Всеобщей трансатлантической компании, не уступавшего в скорости киту, смело дававшего двенадцать миль[358] в час. Через две недели плавания пассажиры, следующие в Гвиану, были высажены на Мартинике, где они пересели на дополнительный корабль, несший межколониальную службу, и через восемь дней прибыли в Кайенну, после кратких заходов в Сент-Люси, Тринидад, Демерару и Суринам.

Переход из Кайенны к Марони выполнялся на очаровательном пароходике «Dieux-Merci», принадлежавшем компании «Сеид», или же на шхунах под названием «Tapouyes», которые с помощью течения и северо-восточного ветра были способны достичь Сен-Лорана за каких-нибудь тридцать шесть часов. Пароходик ежемесячно совершал по графику три рейса, шхуны отправлялись по заказу фрахтовщика.

Не более четырех дней требовалось, чтобы из Сен-Лорана добраться до водопада Петер-Сунгу с координатами 56°15′ западной долготы и 5°15′ северной широты. Итак, двое мужчин могли прибыть по истечении тридцати дней, если считать, что переход был совершен без особых происшествий и что дела могли их задержать в Кайенне не более чем на сорок восемь часов.

Наступало 12 сентября. Думаю, читатели не забыли политического ссыльного Робена и его бесстрашную семью. Десять лет минуло с того момента, когда каторжник узнал о своей свободе, потеряв при этом старого друга и спасителя, негра Казимира, подкошенного пулей бывшего лагерного охранника Бенуа. Этот второй период жизни экваториального француза, наполненный трудом и обретением новых знаний, был вполне счастлив. Инженер даже не постарел, как и прежде, его отличало атлетическое сложение, гордые и располагающие черты лица, проницательный взгляд, открытая и временами задумчивая улыбка. Ему уже исполнилось пятьдесят пять, но выглядел он на десять лет моложе, хотя волосы обрели снежную белизну. Почти не изменилась и его героическая жена со своей деликатной бледностью парижанки, нежным лицом счастливой матери и преданной супруги. Конечно, годы сказались на этом хрупком — по внешнему облику — существе, но духовное мужество придало женщине особую силу. Так закалка укрепляет чистую сталь. Ее милые мальчики превратились в зрелых мужчин. Они стали тремя копиями отца, каким был он в их возрасте. Не хватало только Шарля, самого юного. Десять месяцев тому назад он уехал вместе с Никола во Францию по причинам, которые будут вскорости объяснены.